но если вы примете предложение, то не думаю, что из-за денег. Само собой, вам будут предоставлены офис и секретарь, а также все необходимые услуги экспертов-криминалистов. Все самое лучшее.
– Нет, офис в прокуратуре мне не нужен, я должен оставаться полностью независимым. И никаких больше совместных обедов. Сделаем заявление для прессы, а дальше я действую сам, в том числе и решаю, как вести следствие.
– Принято. Можете работать в своей конторе, только не храните там улики. Все решения, конечно же, будете принимать самостоятельно.
– Кроме того, я сам выберу второго обвинителя, а также дознавателя из полицейского управления Лос-Анджелеса – людей, которым могу доверять.
– Второй обвинитель тоже будет со стороны?
– Нет, лучше кто-нибудь из прокуратуры.
– Тогда, я полагаю, речь идет о вашей бывшей жене.
– Совершенно верно – если она согласится. А если нам все-таки удастся выиграть дело, вы вытащите ее из Ван-Найса и переведете в главный офис заниматься крупными делами, что она давно заслужила.
– Ну, это легче сказать, чем…
– Таковы мои условия. Решайте.
Уильямс взглянул на Риделла, тот еле заметно кивнул. Окружной прокурор повернулся ко мне:
– Хорошо, так и быть. В случае успеха она работает у меня. По рукам?
Он с улыбкой протянул руку, я ее пожал. Без улыбки.
– Микки Холлер, от имени народа, – произнес он. – Хорошо звучит!
От имени народа. Наверное, мне следовало гордиться, ощущать себя частью чего-то огромного и справедливого. Но я чувствовал лишь, что перешагнул какую-то запретную черту. На душе скребли кошки.
– Замечательно, – ответил я.
Пятница, 12 февраля, 10:00
Гарри Босх вошел в приемную окружной прокуратуры на восемнадцатом этаже здания уголовного суда. Он назвался секретарю и объяснил, что ему назначил встречу прокурор округа Гэбриел Уильямс.
– Совещание состоится в конференц-зале А, – сообщила секретарь, сверившись с компьютером. – Пройдите в эту дверь, потом направо до конца коридора. Там снова направо, и увидите по левой стороне дверь с литерой А. Вас ждут.
Дверь в стене, отделанной деревянными панелями, зажужжала, и Босх открыл ее, гадая, кто именно его ждет. Он получил вызов вчера днем и с тех пор безуспешно пытался понять причину. Секретность, конечно, в правилах прокуратуры, но обычно хоть что-то, да просачивалось наружу – только не в этот раз.
Следуя указанному маршруту, Босх нашел дверь с литерой А и постучал. Женский голос ответил:
– Войдите.
Женщина сидела одна за большим столом с восемью креслами. Перед ней рядом с портативным компьютером были разложены папки, документы и фотографии. Лицо женщины, привлекательное, обрамленное темными вьющимися волосами, казалось смутно знакомым. Острый взгляд и приятная улыбка, немного загадочная. Судя по стандартному костюму темно-синего цвета, это мог быть помощник окружного прокурора.
– Детектив