старшего – хотя на этот раз напарник понял правильно.
С заднего сиденья послышался голос Джессапа – в первый раз после Стоктона, когда он попросился в туалет:
– А то с ним, что дело тухлое! Знает, что доказательства выеденного яйца не стоят, и не хочет участвовать в комедии.
Гарри посмотрел в зеркало на заднее сиденье. Подозреваемый сидел пригнувшись: наручники соединялись цепью с ножными кандалами. Голова выбрита наголо – обычная тюремная практика, к которой прибегают одни люди, надеясь запугать и унизить других. Похоже, что в случае Джессапа это сработало.
– Ты же вроде не хотел говорить, Джессап. Или решил дать показания?
– Все, затыкаюсь и жду адвоката.
– Он в Сан-Франциско, стоит ли тянуть?
– У него дела, связывается с кем-то, у «Генетической справедливости» люди по всей стране. Мы были готовы к такому повороту.
– Готовы? – усмехнулся Гарри. – Значит, ты потому заранее собрал вещички, что готовился к переезду? А может, надеялся вернуться домой?
Джессап не нашелся что ответить.
Босх свернул на Сто первое шоссе, ведущее через перевал Кауэнга к Голливуду.
– Как ты вообще вышел на генетический проект, – снова заговорил он, надеясь хоть что-нибудь выудить, – или это они тебя нашли?
– Нас свел Интернет, парень. Я подал апелляцию, они поняли, что дело шито белыми нитками, и стали копать. И вот я здесь. Вы, ребята, совсем больные на голову, если рассчитываете что-то поиметь. Один раз закатали меня, ублюдки, больше не выйдет. Два месяца, и все кончено. Полжизни отсидел – что такое еще два месяца? Только лишние бабки на мемуарах зашибу – благодаря вам и окружному прокурору.
Босх снова бросил взгляд в зеркало. В другой раз он бы радовался, что подозреваемый разговорился. Как правило, болтовня приводила прямо за решетку. Но Джессап был хитер и осторожен, тщательно выбирал слова и избегал говорить о подробностях дела. Пока он не допустил ни единой оплошности. Лицо каменное, неподвижный взгляд устремлен в окно. Из-под воротника виднеется уголок тюремной татуировки – какие-то буквы.
– Добро пожаловать в Лос-Анджелес, Джессап! – произнес Чу, не оборачиваясь. – Сколько лет не виделись…
– Чтоб ты сдох, ублюдок узкоглазый! – прорычал Джессап. – Ничего, скоро на свободу. Первым делом рвану на пляж, возьму доску подлиннее да поймаю волну повыше!
– Даже не думай, убийца, – парировал Чу, – не улизнешь. Мы крепко взяли тебя за задницу…
Молодой полицейский пытался вывести преступника из себя, заставить проговориться, но противник был ему явно не по зубам. Даже после шести часов молчания эта игра действовала на нервы. Босх покрутил колесико настройки радио и, найдя репортаж о пресс-конференции, прибавил звук, чтобы дать послушать Джессапу и на время отвлечь Чу.
– Уильямс и Холлер, – раздался бодрый голос комментатора, – отказались обсуждать подробности дела, однако дали понять, что куда менее впечатлены результатами