на пятках, делая небольшие наклоны вперед, и я заметил, как многим туристам стало дискомфортно и даже страшно находиться в столь неспокойной атмосфере. Из-за крокодиловых туфель Хафиза и не менее дорогих, привлекающих внимание часов с голубым ремешком все оборачивались на нас, будто укоризненно обвиняя в нескромности и беспримерном нахальстве. Я долго настраивался на разговор с Богом, словно пытаясь подобрать нужные, но такие нелепые словечки. Больше года я не ходил в православную церковь, боясь внутреннего диалога с Иисусом, который, как я был уверен, осуждал меня за мои поступки и даже мысли. И я определённо не хотел просить прощения и тем более благодарить его за всё, что я сделал в своей жизни сам. Это странное чувство я сравнивал с тем, что ощущает не звонивший несколько лет родителям ребёнок, который вроде бы и хотел проявить внимание, но не мог, стыдясь своего бездействия. Признаюсь, всё это время я не ходил в церковь лишь потому, что боялся непонимания Всевышнего. Тогда у Стены Плача у меня так и не получилось осмелиться на разговор с Иисусом, именно поэтому я решил не отличаться от миллионов людей, оставивших записки с просьбами Богу между камнями. Когда Хафиз отвлёкся на рабочее уведомление с экрана смартфона, я достал ручку и принялся на коленке наполнять чистую бумагу чернилами. Мои пальцы предательски дрожали, будто отказываясь писать то, что диктовал мозг. «Я принимаю ислам. Прощай», – эти слова были написаны мною на том клочке, которую я скрутил и ловко запихнул меж других. Я бросил вызов Богу или же бросил Бога – эти мысли так и не покинули меня с того дня.
Отойдя от Стены Плача, я почувствовал облегчение и даже пиетет. Я стал уважать себя за храбрость, но было ли на самом деле за что? Дабы Мелек не переубеждала меня, я решил никому не рассказывать о послании до того, как приму ислам. В тот день к нам подошёл странный пожилой мужчина и предложил экскурсию в Акелдаму, которую часто называют Землёй Крови. Несмотря на не беспочвенные подозрения Хафиза, мы все с восторгом приняли его предложение.
Акелдама располагается в южной части восточного Иерусалима, в долине Еннома. Это место также называли Землёй Горшечника, так как для него была свойственна красная жирная глина, используемая гончарами. По рассказам этого весьма необычного старца, в Акелдаме находится много древних пещер и гробниц. Но вместо них мы пошли в монастырь святого Онуфрия Великого. Признаюсь, Хафиз, Мелек и даже не верующая ни во что Эсен были поражены благодатью этого места, от которого исходило что-то сакральное и поистине умиротворяющее. Только вот почему-то я не разделял эмоций моей компании из двух мусульман и одной неотёсанной атеистки. Необъяснимый страх скользил по моим вздутым синеватым венам, и я чувствовал, как артериальное давление падает всё ниже и ниже, заставляя моё тело колотиться изнутри. Мне было страшно неловко, и из всех это понимал лишь старый сомнительный экскурсовод. В конце нашего маленького путешествия по Акелдаме он, аккуратно