Максим Сонин

Охота


Скачать книгу

ребенок, такой же молодец, как отец, даже больше. И когда уже подрос, захотелось ему тоже красивую невесту найти. Он знал, что отец невесту у колодца выпросил, поэтому пошел сам к колодцу, заглянул внутрь. Здравствуй, добрый молодец, – сказала темнота из колодца, – за невестой пришел? Кивнул молодец. А замани ко мне своих родителей, будет тебе невеста, – сказал колодец. Молодец заманил своих родителей к колодцу, столкнул их внутрь. Из темноты раздались крики, кровь из колодца потекла. Молодец внутрь заглянул, а там, на самом дне, сидит козлоногий старик с рогом на подбородке и мясо ест. Длинными руками рвет ноги и руки и в рот запихивает. Молодец увидел, что это его родители. А старик поднимает к нему лицо, в котором сто зубов, и спрашивает: что, добрый молодец? Невесту хочешь? Молодец кивает. А старик ему: забирай! И кидает кость с мясом. Кость в темноте перевернулась, обернулась красивой девушкой. Молодец на ней женился, и стали жить в родительской избе у самого колодца.

      Баба замолчала. Глаза у нее были закрыты, а челюсть повисла еще ниже, и теперь с нее текло, как с ложки. Дети стали по одному подниматься и уходить. Ева тоже слезла со своих корней и пошла обратно к домам. Ей очень хотелось снова посмотреть на колодец.

      Когда дети ушли, Сима еще долго смотрела на костер. Оставлять его непотушенным в лесу, даже осеннем, было опасно. Лопались и стреляли искрами толстые сосновые бревна, рассыпались красные угли. Панцирь коры, за которым наблюдала Сима, с треском раскололся и исчез между двух бревен. Она придвинулась поближе к костру, и оба мальчика, которые остались рядом, чтобы помочь ей вернуться в деревню, дернулись следом. Сима осторожно погладила правого по волосам, оперлась о его плечо. Чтобы не пугать мальчиков, которые старались не смотреть ей в лицо, поправила рукой подбородок, наклонила голову так, чтобы челюсть не свисала. Сглотнула и выдохнула тихо, чтобы мальчики не услышали. Когда они еще не родились, она часто кричала от боли – тогда челюсть еще не до конца срослась, и каждый вдох она ощущала как укол гвоздем под ухо. Она научилась кричать, не двигая ртом, не напрягая горло, – высоким, протяжным визгом. Теперь же боль в челюсти была тупая и привычная. Иногда она отступала совсем, и тогда Сима думала, что скоро умрет. Потом боль возвращалась, и Сима жила дальше.

      Один из мальчиков вздрогнул, и Сима поняла, что слишком крепко сжала его плечо. Сила у нее осталась только в руках – а точнее, в пальцах. Сами руки уже почти не поднимались, плохо сгибались в локтях. Но пальцами Сима когда-то играла на фортепьяно, а потом отмеривала химикаты в домашней лаборатории. Фортепьяно она не видела лет двадцать, а в лаборатории, которая теперь называлась мастерской, была в последний раз больше года назад – и то заходила всего на минуту, потому что хотела сама взять со стола таблетки. Но пальцы как будто все время готовились к тому, что снова придется работать, – Сима знала, что у мальчика на плече останутся синяки.

      Она мотнула головой, показывая, что пора подниматься. Костер еще тлел, но у одного из мальчиков с собой была бутылка,