полицейский, – а к вам оно само запрыгнуло. Слышали мы эти песни.
– Но это действительно не мое! – повысил голос Вася.
– На вашем месте, задержанный, я бы не стал орать.
– Это действительно не его, – внезапно громко произнесла Ника, и к ней обернулись все, кто присутствовал при этой сцене.
– Да? – ухватился полицейский, вставая и направляясь к ней. – Не его? Тогда чье? Может, ваше?
Он приблизился к Нике вплотную и зашипел так, чтобы слышала только она:
– А ну, захлопнись и потеряйся!
Но Стахову вдруг понесло:
– С чего это? Я видела, как от сумок отходил человек, которого здесь до этого не было, и не исключено, что это он сунул пакет в рюкзак.
В толпе начались волнения – люди ухватились за слова Ники и загалдели что-то про «продажных», «подкинули» и «провокация». Полицейский отвлекся на секунду, и тут же Яблоков, крепко схватив Нику за рукав, дернул ее в сторону и поволок за собой, на ходу матерясь и отчитывая:
– Совсем сдурела?! Два дня в Москве – уже в полицию не терпится?! Да они тебя сейчас крайней сделают с твоим чешским гражданством! Идиотка!
– Но ведь я видела!
– Вот и заткнись! Видела она! Понятное дело, что никакую траву Терещенко не курит – у него почки больные! Это провокация, им нужен повод для задержания, их с Тимуром, видимо, давно пасут за правозащитную деятельность!
Остановившись в одном из дворов и убедившись, что их никто не преследует, Яблоков толкнул Нику на скамейку, сел рядом, вынул сигареты и, закурив, продолжил немного спокойнее:
– Ника, я тебя очень прошу – постарайся не лезть никуда и вообще выкинуть из головы этот случай. Не видела ты никакого парня, понятно? Хорошо, что тебя там мало кто успел запомнить, значит, не наведут.
– Я не понимаю…
– Вот и не вникай. Сиди дома, жди вторника, устраивайся на работу – и молчи, так будет лучше.
Почему так будет лучше, Ника не поняла, но про себя отметила, что Игорек ведет себя довольно странно, и он был, похоже, единственным, кого не удивило появление полиции.
– Зайдешь ко мне? – спросила она больше из вежливости, когда они подошли к ее подъезду.
Но, к ее облегчению, Яблоков отказался:
– Извини, в другой раз, мне пора ехать.
Он попрощался и сел в машину, а Ника опять подумала, что до этого он никуда не спешил, наоборот, собирался провести за игрой весь день до самого вечера.
Позже, уже лежа на большой кованой кровати под одеялом, Ника задумалась о происшедшем, сопоставляя факты. Выводы напрашивались неутешительные… Выходило, что Яблоков знал о появлении полиции. Но зачем ему это? Ведь фактически он подставил под удар всех, кто там собрался, – любого могли… Хотя…
Ника вскочила, села, обняв руками колени. Нет, не любого. Игорь точно сказал – только Тимура и Терещенко. Думать о том, что ее бывший возлюбленный как-то замешан в банальном и пошлом стукачестве, было противно. Но каждая всплывавшая в памяти мелочь только подтверждала это.
– Черт,