этажа обхаживал. А капитан Белков, значит, сволочь, – вспомнил он слова медсестры. – Да это я и так понял. Он все время на меня пытался давить. И говорить вообще не давал. Сам писал и заставлял подписывать. Я, правда, не подписывал ничего. Но у уголовников здорово связь налажена. Что прислал Бетховен? – попытался понять он слова медсестры. – А, – вспомнил он, – маляву. Значит, записку или письмо. Вот это да – из камеры в милиции записки пересылает. А почему же он меня просил передать? – удивленно спросил себя Олег. – Наверное, в записке он просто написал обо мне, и все. А о том, что не сознается в кражах, писать побоялся. Вдруг записка милиционерам попадет, – догадался он.
– Я с вами не хочу ни разговаривать, – сказал в телефонную трубку Владислав, – ни…
– Белков, – услышал он раздраженный голос с едва уловимым кавказским акцентом, – жду через двадцать минут. Не появишься – прокуратура узнает все. У нас есть что рассказать про тебя!
Влад услышал гудки отбоя и швырнул трубку.
– Влип, – пробормотал он. Подрагивающими пальцами взял сигарету и зажигалку. Несколько раз щелкнул, выматерился и бросил зажигалку. – Что делать? Что? – Крутанув головой, вздохнул: – Нужно пойти к Клавке. Все-таки это безопаснее, чем пытаться скрыться от них.
– Ясненько, – кивнул пожилой мужчина. Под воротом его белоснежной рубашки был слегка приспущен блестящий галстук. – Бетховен не черт и на сковородку не полезет. Значит, ему все-таки Каширу шьют. Псы поганые! – Посмотрел на стоявшую у двери медсестру. – Больше ничего?
– Свиридов сказал только это.
– Ты отдала сменщице курево?
– Все, что ты сказал, купила и передала. Алка сегодня вечером отдаст ему.
– А как ты с дежурства ушла? – Он посмотрел на часы.
– Сказала, что голова очень болит, – улыбнулась медсестра.
– Свиридов, наверное, больше с Бетховеном не встретится, – пробормотал мужчина. – Короче, вот что: попытайся переговорить с мусором, который передавал малявы Бетховену и от него.
– У него сейчас настроение не то, – усмехнулась она. – Кажется, вот-вот что-то всплывет.
– Значит, мусорок еще с кем-то повязан, – догадался мужчина.
– По делу Свиридова, – кивнула она. – Что-то он в нем не то начал делать.
– Это нас не касаемо, – отрезал мужчина. – Свириду спасибочки. Чем сможем, подогреем. Вот мусорка бы на короткий поводок подвязать, было бы вообще ништяково. Ты его заволочь к себе не сможешь? – неожиданно спросил он. – Может, он клеится к тебе? Намекни, что ноги перед ним раздвинешь, вдруг занырнет. Мы с ним и перетрем насчет хорошей оплаты.
– Да ты что! – возмутилась женщина. – За кого меня принимаешь?
– Перестань, Голубка, – усмехнулся мужчина. – Сейчас западло только на мусоров работать да зад подставлять. А ради дела можно даже под прокурора лечь, – хохотнул он. И, как-то мгновенно сделавшись серьезным, зло потребовал: – Нужен мусорок! Ясно? Ты уж постарайся, Голубка.
В ее глазах мелькнул испуг.
– Короче,