выразителями частных интересов. Гражданское общество было жестко структурировано. Политические движения практически не существовали, политическая партия была одна (в отличие от ряда европейских стран социализма или Китайской Народной Республики, где использовалась квазимногопартийная система, при которой выборы в представительные органы власти осуществлялись по квотам, не допускавшим даже в суммарном выражении превосходства над правящей марксистской партией, а решение всех важных вопросов осуществлялось правящей партией монопольно). Общественные организации существовали и были зарегистрированы в органах юстиции, но по указанным выше причинам не могли влиять на политическую жизнь. Только в период перестройки они при первых альтернативных выборах народных депутатов СССР (1989 г.) и РСФСР (1990 г.) получили возможность избрать половину всего депутатского корпуса, правда, по квотам и на съездах и пленумах руководящих органов, в которых было немало функционеров правящей компартии[61].
Исходной для будущих радикальных участников организаций гражданского общества стала психология «винтиков», вписанных в иерархию отношений административно-командной управленческой структуры и отражавших согласие с действительностью. Эта психология существенно влияла на правосознание и поведение людей, обеспечивала всевластие партийных и советских структур, которое воплощалось в господстве внеэкономических методов принуждения, стимулирования и поощрения. Традиция поклонения перед властью (часто персонифицированной) дополнялась страхом перед потенциальными репрессиями (плохая характеристика, ограничения в продвижении по службе, в поступлении в вуз, во вступлении в жилищный кооператив, «профилактическая» беседа в первом отделе и т. п. Высылку, психиатрическую лечебницу или лагерь вряд ли можно отнести к репрессиям, отражавшимся в массовом сознании «винтиков», это скорее был удел «миссионеров»)[62]. Коллективистская компонента системы образования подавляла личностную, индивидуалистскую, приводя к трансформации межличностных отношений в рамках общности. Коллективная ориентация на уравнительность как цель общества приводила к личной политической подчиненности. Конституционно-правовая ориентация граждан (преамбула Конституции СССР 1977 г.) на строительство коммунизма, а также личное участие в массовых ритуальных формах поддержки властей (например, в первомайской или ноябрьской демонстрациях, в собраниях трудового коллектива) вследствие принятия лозунгов или ради самосохранения (санкции за неучастие для членов партии выражались в виде критики на партсобрании или даже в партийном выговоре, для беспартийных – в публичном осуждении или даже отражении в характеристике) существенно дополняли негативные факторы становления гражданского общества[63].
Дополнительное психологическое давление в сравнении с рабочими,