о том, как новые банды с названиями вроде Hellbanianz[14] завоевывают местный преступный мир. Чертовы понаехавшие отбирают работу у трудолюбивых британских преступников! Впрочем, не стоит считать, что в случае массового отказа в убежище у нас не было бы таких проблем: существующий спрос точно бы удовлетворил кто-то еще. До албанцев это были ярди, а до ярди – братья Крэй. Так что, скорее всего, проблема вовсе не в иммигрантах.
Если не считать пары-тройки борделей, русская преступность в Лондоне всегда ограничивалась отмывкой денег и угощением нервных шпионов чаем с полонием. Единственная схема, с которой когда-либо был связан я, – это контрабанда сигарет, но и та была не слишком удачной. После нескольких успешных рейсов в Киев за сигами (полтора фунта за пачку против семи фунтов в Англии, как вам такое?) меня приняла в аэропорту целая армия таможенников. Обошлось без наручников, но товар я потерял – как и интерес к работе челночника.
Мой первый год в Лондоне закончился серьезной подставой. Одни чуваки втянули меня в дело, прикинувшись друзьями, и в итоге кинули на несколько косарей. Мне довелось услышать звук взводимого курка (хорошо, что по телефону). Развели как лоха. Но мало-помалу через универ у меня появилась сеть контактов, и на второй год мои настоящие друзья стали импортировать из Амстердама качественную траву килограммами, открывая точки по всему Лондону – на севере, востоке, юге, западе, – а я стал одним из надежных реализаторов. Мы дико параноили по поводу прослушки. У одного из наших парней был свой бренд одежды, и мы придумали кодовые слова: «майки» значило «унция», «носки» – что-то еще и так далее. У нас было много «внутренних» сделок, когда мы продавали товар друг другу, и если нас кто-нибудь действительно слушал, то в какой-то момент он должен был прифигеть: «Что это за извращенцы и зачем они все время меняются майками?»
С Дре я познакомился только после тюрьмы. Тогда я об этом не знал, но его банда была одним из моих поставщиков. Это вполне логично, потому что все они учились со мной в одном универе, а странно то, что, пока он учился, он жил в тех же общежитиях и как-то даже в той же комнате, что и я (только позже). Я, конечно, знал, что мир тесен, но не понимал, что настолько.
Вест-Энд, конечно, знаменит благодаря «Отверженным» и «Королю Льву»[15], но есть в нем районы, куда не рискнул бы соваться даже Муфаса. Дре (он же Анджей) вырос в Южном Килберне, покрытом копотью пригороде недалеко от печально знаменитого Стоунбриджа[16]. Как выяснилось, Дре можно назвать в чем-то аномалией. Сын польских диссидентов, он, с одной стороны, очень культурный и образованный человек – даже играет на фортепьяно как совершеннейший ангел. С другой стороны, в восемнадцатилетнем возрасте он представал перед судом примерно раз в две недели. Его команда, The Lo-Lifes, получила название в честь нью-йоркской банды, которая воровала из магазинов рубашки поло в 1980-х годах. Но, в отличие от их героев, парней Дре не интересовал Ральф