на куски с флангов и не прекращали атаковать с тыла, подгоняя вперед.
Все больше и больше гибло воинов хана, пытавшихся пробиться к центру шахского войска. Они еще держали строй, яростно отражая атаки прорывающихся сквозь их ряды всадников. Хорезмийцы уступали монголам в скорости, но щиты хорошо защищали от стрел. Тех, кто проникал внутрь разъяренной массы, били саблями со всех сторон и кромсали на части. Монголов отбрасывали назад снова и снова. Проплывая на слоне мимо изрубленных врагов, шах Мухаммед ликовал.
Опустилась тьма, и все вокруг походило на ад. Отовсюду раздавались крики людей, ведущих бой в бушующем море теней и кинжалов. Будто свирепый джинн окружил войско шаха, и только топот копыт гремел в ушах. Воины вздрагивали и пятились, с ужасом обнаруживая, что кони мчатся прямо на них. В небе сияли звезды. Медленно поднимался серп луны.
Шах полагал, что монголы могут продолжать атаку до самого рассвета, и постоянно молился, прерываясь лишь ненадолго, чтобы отдать новый приказ. Ала ад-Дин надеялся, что доживет до утра. И снова личной гвардии пришлось потрудиться, отбивая прорвавшуюся далеко к центру колонну. Восьмерых или девятерых монголов убили шахские стражники, остальных отбросили назад, где их прикончили сабли мусульман. Ала ад-Дин заметил, что отпрыски древних родов вполне довольны собой. Сверкая зубами, они похвалялись друг перед другом хорошим ударом. Их армию рвали и резали на куски, но сыновей благородных семейств это не трогало. В конце концов, все в руках Аллаха.
Рассвет обещал обнажить окровавленные лохмотья собранной шахом армии. Лишь мысль о том, что враги пострадали не меньше, приносила ему утешение.
Он не заметил, как умолк шум сражения. Шаху казалось, что он прожил под грохот копыт всю свою жизнь. Когда все вокруг начало стихать, шах потребовал к себе сыновей и ждал от них новостей. Его войско продолжало маршировать, и с рассветом до Отрара останется пройти совсем немного.
Наконец доложили, что монгольский хан отступил. Ала ад-Дин благодарил Аллаха за избавление. Он знал, что всадники не будут атаковать ночью. В призрачном свете луны они не смогли бы наносить удары без риска столкнуться друг с другом. Когда явились разведчики, шах выслушал их доклад, оценивая расстояние до Отрара и расспрашивая о позициях монгольского хана.
Ала ад-Дин приготовился разбить лагерь. На рассвете они тронутся в путь, и проклятые монголы снова будут осыпать стрелами его людей. Теперь, когда Отрар показался на горизонте, войска перегруппируют, расширят шеренги и выставят больше воинов, вооруженных саблями, чтобы отражать атаки монголов. За последний час битвы они потеряли убитыми не меньше, чем хорезмийцы. В этом шах был уверен. Но прежде им удалось выпустить кишки его несметному войску. Оглядываясь по сторонам, шах пытался представить, сколько его воинов уцелело после сражения в горах. Однажды он видел, как охотники преследовали раненого льва, волочившего свое тело подальше от их смертоносных копий. Ему проткнули брюхо,