из фургона. На улице нас ждет старшина.
– Товарищ старшина, расскажите, что было после доклада патрульного, – обращаюсь я к старшине лет тридцати.
Тот внешне спокоен. Судя по поведению и возрасту, из фронтовиков.
– После того как оператор не ответил по громкой связи, я сам пошел в машину. Ну а когда увидел, сразу дал команду радисту выдать сигнал о нападении и позвонил в казарму. Объявили тревогу.
– А я уже там, на подъеме, был, – не к месту влез старлей.
Я гляжу на него тяжелым взглядом. Он умолкает. Подхожу к убитым, поднимаю край плащ-палатки. Смуглое мальчишеское лицо. Парень похож на цыгана. Был похож, мысленно поправляю я себя. Остекленевшие глаза открыты, продолжают удивленно смотреть вверх.
Тельняшка и гюйс возле шеи темно-коричневого цвета от запекшейся крови.
Спокойно рассматриваю шею. Эмоции мне ни к чему, это для слабонервных барышень. Да, чистая профессиональная работа. Пишущий удар по шее ножом с протягом. Сразу рассекается сонная артерия, мышцы и нервные пути. А рукопашных навыков у этого матроса, естественно, не было, как и боевого ножа в сапоге. А они ведь в первую очередь нужны не нам, а тем, против кого мы работаем.
– Это, как я понял, оператор. – Я смотрю на старшину.
– Так точно, лучший оператор был, матрос Джабаров, – отвечает тот.
– Однофамилец патрульного, что ли?
– Никак нет. Брат его. Из Таджикистана они…
Рывком переворачиваю тело второго матроса. Холодное тело уже плохо гнется. На спине под сердцем рана от удара ножом. Что ж, это тоже понятно. Именно так учили в разведшколах абвера.
Я снова накрываю тела плащ-палаткой. На старлея жалко смотреть. Того гляди в обморок грохнется. Да, это не воин, хотя и офицер.
Я смотрел на тела этих ребят, и у меня в душе появилось чувство вины. Словно это я, прошедший всю войну в разведке, не уберег здесь этих мальчишек. Еще у меня появилось и окрепло чувство уверенности, что враг и сейчас где-то рядом. Логически объяснить я это не мог, просто чувствовал, и все. А мои учителя говорили, что в первую очередь надо верить своим ощущениям.
– Долго они здесь еще лежать будут? – спрашиваю старшего лейтенанта.
– Наша транспортная полуторка в ремонте, из полка ремонтники уже выехали.
Все замолчали. Я знаю, что не только невидимые электронные лучи днем и ночью обшаривают небо, стараясь увидеть американские самолеты, взлетающие с авиабаз на японских островах. Несут свою вахту операторы РЛС разведки морских целей и наблюдатели береговых батарей.
Сторожевые корабли и катера патрулируют морские подходы к Владивостоку, Находке и Советской Гавани. А получилось, что все это без толку! Как двадцать второго июня сорок первого года.
Захожу в фургон РЛС. Индикатор разбит, на деревянном полу, под ножкой вращающегося стула, бурые пятна.
Все ясно! Матрос повернулся к открывшейся двери и получил удар ножом.
– Старшина, станция всегда от дизеля запитывается? – спрашиваю