где ты не одинок,
Допустим, Пулково, где всё в тревожном гуле,
Где твой багаж должны распотрошить…
Но рейс отложен, можно снова жить,
У стойки сидя на высоком стуле.
Поэзия! мне стол не озарить
Твоей свечой, мне нужно говорить,
Поскольку свет не в пламени, но в слове,
И как бы ни была сильна свеча,
Она слабее этого луча,
Что скрыт еще, но вспыхнуть наготове.
Не потому ли, Невским проходя,
Я ощущаю в шорохе дождя
То слово, что придет ко мне во мраке,
И, как в ночи высокая звезда
(Вот только ждать мучительно – когда?),
Проявится в кириллицыном знаке.
И я смотрю на темную Неву,
Несущую сквозную синеву
Под черный мост, изогнутый вопросом,
К балтийским шхерам, где на камне лось
Трубит зарю, а в глубине лосось
Становится и злым, и горбоносым.
«По Невскому – приятно – в январе…»
По Невскому – приятно – в январе,
Когда дома в веселом серебре,
А с бронзы грив отсвечивает иней
Слюдой, и под зеленый светофор
Толпа несет спокойный разговор,
И день стоит, на удивленье, синий.
В Фонтанке лед. Гостиный без лесов.
Часы на Думе… Этот бой часов!
Императрица в белом горностае
И свежем платье из пяти колец.
Суворов с новой шпагой. Молодец!
Как быстрый сокол в голубиной стае.
Художники! Им холод нипочем.
Помадою рисуют. Кирпичом!
У каждого по толстому карману.
(Друян сказал, что так не может быть,
Что на портреты очень трудно жить.
Согласен, трудно, но менять не стану!)
Матрешечники выстроились в ряд.
Товар блестит, пантографы искрят.
Тасуется шпана с травой сухою.
«Косяк» – пять тыщ, купи и повезет.
И кто-то сито снежное трясет,
Всё посыпая мелкой чепухою.
И если ты от города устал,
Найди подвал и опустись в подвал —
Ступеньки три, а, может, пять, не боле —
И поживи, на стол облокотясь,
И коньяком шампанское подкрась, —
Есть что-то доброе в недобром алкоголе.
«По Невскому приятно – хоть когда!..»
По Невскому приятно – хоть когда!
По Невскому приятно – хоть куда!
Особенно приятно, если – к Шпилю,
Которому стоять и вечно быть!
(Эпоха – что ушла? А может быть,
Предтеча наступающему стилю?)
Я не гадал, что в жизни повезет, —
Куда б ни шел, тропа к нему ведет,
Омытому балтийскими ветрами.
Остановись, прохожий, и смотри,
Как полнится он светом изнутри,
Подсвеченный в ночи прожекторами!
Он так высок и светел в миг зари,
Что с ним в сравненье блекнут фонари.
Людской поток, авто – к нему и только!
Чем гуще ночь и ярче блеск огней,
Он только выше и еще ясней,
И