окажешься на земле. С пробитой головой или растоптанным, с расквашенным носом. Что на войне почти равнозначно. Во всяком случае, для него.
– Смею заметить, что я боевой офицер, а не парадная кукла, – выдавил он и напрягся, готовый ко всему, и вдруг почувствовал, как, должно быть, смешон он со стороны в своей щепетильности. Смешон не перед майором. Черт бы с ним. Перед женщиной в погонах старшего лейтенанта медицинской службы, молча наблюдавшей сцену представления младшего по званию старшему, от которого зависит многое.
Черт бы его побрал, этого героя Днепра, негодовал Воронцов. Если бы в штабном блиндаже не было женщины, он бы, может, и стерпел «парадную куклу».
Старший лейтенант медицинской службы встала, улыбнулась и сказала:
– Дмитрий Вадимович, вы бы предложили молодому человеку для начала раздеться. – И тут же, повернувшись к Воронцову: – Давайте-ка вашу шинель, товарищ гвардии старший лейтенант.
Воронцов какое-то мгновение стоял неподвижно. Потом быстро расстегнулся, так же решительно, не дожидаясь, когда старший лейтенант медицинский службы начнет за ним ухаживать, повесил шинель на гвоздь рядом с шинелью с майорскими погонами. И подумал, мельком взглянув на нее: а она, пожалуй, умнее нас с майором вместе взятых.
Все это время она с любопытством следила за ним. Как только Воронцов застегнул на плече ремешок портупеи, она налила крепкого чая в свободный стакан и поставила перед ним.
– Пейте. Угощайтесь. О службе потом.
Майор Лавренов усмехнулся и ничего не сказал. Загреб из эмалированной чашки горсть сушек и принялся допивать свой чай, который, похоже, уже остыл.
Старшего лейтенанта медицинской службы звали Верой Ивановной Игнатьевой. И находилась она в этот час в штабном помещении конечно же не по служебным делам.
Воронцов поблагодарил Веру Ивановну за чай. Чай действительно оказался вкусным. Свежезаваренный, горячий. Настоящий. От такого он уже отвык. Вера Ивановна заботливо подкладывала ему сушки. Она угощала его на правах хозяйки. И это, похоже, особенно нравилось майору Лавренову. Он наблюдал за ней, как кот за голубкой. Правда, и голубка, по всей вероятности, была себе на уме, понимала, кто за ней наблюдает и с какой целью.
Поскорее бы покончить с этим делом, получить назначение и уйти отсюда подальше, думал Воронцов, допивая свой чай.
– В Восьмую роту просится, – наконец подал голос майор Лавренов и посмотрел на Воронцова.
– В Восьмую?
– Да. Ты же знаешь, Иванов тяжело ранен. Сама его вывозила. Вряд ли вернется. Ты какое училище заканчивал, Воронцов? – спросил вдруг майор.
– Подольское пехотно-пулеметное.
– Штабную работу знаешь?
– Нет, при штабе служить не приходилось.
– При штабе… Я тебе не при штабе предлагаю служить, а в штабе. Понял? Заместителем начальника оперативного отдела. Пока, разумеется, и. о. А потом посмотрим. Вижу, служить умеешь. Вон сколько орденов нахватал!
Нахватал…