и раздражения посмотрела на чумазое мальчишечье лицо:
– Неужели никто не додумался накормить тебя завтраком? Впрочем, чему удивляться? Конечно не додумались. Зачем кормить восьмилетнего мальчишку? Давай, горе мое, иди умой лицо и руки, а я раздобуду нам еды.
Она прошла на кухню, налила в кастрюльку молока и отрезала хлеба. Тишина в доме была напряженной, с удерживаемым внутри гневом и перешептываниями за плотно закрытыми дверями.
Завтракая, они корчили друг другу рожи. Видя, как Мадлен изображает бабушку, Эмиль фыркнул, выплюнув молоко в миску. Но уже через минуту его лицо стало серьезным.
– Сегодня выгнали двоих: Одиль и Лизетту.
– Значит, их?
Ничего удивительного. У Одиль уже два месяца не было менструаций, а Лизетта давно носила кружевные перчатки, скрывая характерную сыпь от сифилиса. Мадлен взглянула на свои руки с поломанными ногтями и красными костяшками, стараясь не вспоминать лица изгнанных.
Эмиль закашлялся, сотрясаясь всем телом. Мадлен растирала ему спину, думая о склянке с лекарством и вспоминая холодные, настойчивые пальцы аптекаря.
– Маду, она избавится от меня? – спросил мальчик, вытирая рот. – Когда-нибудь она и меня прогонит?
Этот вопрос он часто задавал Мадлен, получая одинаковые ответы.
– Конечно же нет, mon petit[4]. Ты же ее внук. – Родственные узы мало значили для ее матери, холодной, расчетливой женщины, у которой дело стояло превыше всего. – Ты же полезная машинка. Всегда выполняешь поручения и помогаешь.
Основной обязанностью Эмиля было провожать клиентов домой. Среди них хватало прощелыг, называвшихся чужим именем и дававших вымышленные адреса, а потому маман очень интересовало, в какой дыре они обитают. Если подобный тип не платил или вел себя не лучшим образом, ей требовалось знать, где потом его искать. То, чем занимался Эмиль, было опасно и для взрослого, не говоря уже о восьмилетнем ребенке.
– Маду, а тебя она тоже не прогонит? Она никогда не заставит тебя уйти?
Мадлен напряглась, скрывая это за улыбкой:
– Эмиль, я тебе уже говорила: я так не думаю. Я тоже во многом ей полезна.
Прислуга, учительница, тайная соглядатайка, шлюха. Но от маман гарантий не жди.
В коридоре послышались шаги. Дверь приоткрылась, и в проеме появилось нарумяненное лицо Коралины.
– Маду, маман велит, чтобы ты шла в гостиную. Не заставляй ее ждать.
– Зачем? – спросила Мадлен, у которой сжалось сердце.
– Иди, и там узнаешь. Быстро!
Мадлен поймала пристальный взгляд Эмиля, ощутила его страх и подмигнула племяннику:
– Не волнуйся, mon petit. Ты же знаешь ее прихоти. Наверное, хочет, чтобы я растерла ее старые скрюченные ноги. Доедай завтрак.
Но пока она шла по коридору, расправляя подол платья, страх в груди нарастал. Наверное, выбраковка еще не закончилась и следующей кандидатурой будет она.
Войдя в гостиную, обои которой давно выцвели, Мадлен