быстро одеваюсь, бормоча сквозь зубы проклятья. Хватаю сумку и обнаруживаю в ней подарок из секс-шопа, который сама же туда и сунула. Злость усиливается, я вытаскиваю его, платье из шкафа возвращается в фирменный пакет к туфлям, и это все оказывается в комнате Жениного отца. Ничего от него не хочу. Мне бы немного переждать, как только с работой утрясётся, и я сразу съеду.
На улицу выбегаю с мокрой головой, да и плевать, не хочу ещё раз встретиться с этим мистером “я самый крутой чувак на свете”. Вроде бы взрослый мужчина, а ведёт себя, как пацан безмозглый. Он считает, это нормально, снимать при мне трусы? Может, у него там и есть, чем похвастаться, но… мотаю головой, прибавляя шаг. Больше не буду о нем думать, мужчина этого просто не достоин.
Приезжаю в фирму, где оформляют санкнижки, к открытию. Вся процедура оформления занимает полчаса, а потом я прохожу врачей. За срочность приходится доплатить, но что делать, работа мне нужна. В итоге через два дня можно будет забирать.
Не знаю, насколько все это “чисто”, но они заверяют, что проблем не возникнет. Остаётся только поверить.
Когда возвращаюсь домой, нахожу там только Женьку. Она валяется на кровати и смотрит фильм.
Подруга выглядит загадочной, но сегодня никуда не собирается. И это меня радует, надеюсь, она поняла, что таскаться по клубам непонятно с кем – не самая лучшая идея.
До вечера мысленно репетирую возможные диалоги, потом решаю просто не выходить из комнаты лишний раз. Хотя утром откуда мне было знать, что Антон Дмитриевич решит встать ни свет, ни заря?
Он, впрочем, ко мне даже не прикасается, но это и не нужно, потому что его действия, понятное дело, вгоняют меня в краску. Я сама виновата, реагирую так ярко, но ничего не могу поделать с собой. Для меня его выходки – дикость.
Просто решаю делать вид, что его нет. Когда-нибудь ему же надоест меня задевать?
Но позже выясняется, все мои выводы и мысленные установки напрасны. Женька говорит, что отец не придет на ночь. Да и плевать. Так даже лучше.
Проскакивает мысль: не из-за меня же он? Может, обиделся, что я всё вернула, ну и на сюрприз, который оставила ему на кровати… Тут же одергиваю себя. Антон Дмитриевич? Обиделся? Скорее, просто решил не тащить домой девицу. Надеюсь, у него все же проснулась совесть, и он не станет больше творить беспредел при дочери.
Два последующих дня пролетают в суматохе, мы с Женькой заезжаем в институты и подаём необходимые документы, выясняя все условия. Конкурс туда, куда я хочу, большой, и становится тревожно, но я быстро беру себя в руки. У меня все получится.
Женьку же ничего особенно не волнует, думаю, ей отец поможет, если что. Жуков, кстати, не появляется и на следующий день, и после. Женя говорит, у него командировка, я этому лишь радуюсь.
Однако в груди разрастается тревога по другому поводу. В этом огромном городе, набитом людьми и возможностями, я все чаще чувствую себя одиноко. Даже Женька, кажется, отдаляется, все эти дни она с кем-то активно переписывается, хотя мне до безумия хочется поговорить, унять тревожное сердцебиение. Но короткое “угу” на развернутый вопрос говорит лишь о том, что Женьке