зрелище.
Но я знал, все временно. Главное вырасти, и я вытащу нас с мамой из того ада, в который нас занесла незавидная ее участь. Я смогу.
– Сегодня буду поздно, – сказала мама, когда мы наконец дошли до школы, – в холодильнике суп, сверху около стены я припрятала пару бутербродов с колбасным сыром, пообедай.
– Хорошо, мам, – помахав на прощание рукой, побежал в школу.
Как и обещал маме, домашку делал на перемене, пока остальные с дикими воплями носились по коридорам школы, я, сидя за партой, старался все успеть за какие-то пять минут. Первая перемена, как раз перед русским языком прошла успешно, успел накарябать большущее упражнение своим донельзя корявым почерком. А и все равно, главное сделал! Свою заслуженную троечку схлопотал. Математика тоже прошла отлично, был готов, пополнил копилку пятерок, единственный предмет, кроме рисования и физкультуры, по которому их получал, остальные едва вытягивал на четыре, и то они были на грани тройки. А дальше произошел неприятный инцидент. В кабинет вернулась что-то забывшая учительница, увидев, чем я занимаюсь на перемене, стала громко возмущаться почему у меня опять невыполненное домашнее задание. Влепила сразу два. Поняв, что должного эффекта ее праведный гнев не возымел, потащила меня к директору.
В кабинете директора начался разбор полетов. Раиса Никифоровна, наша директриса, и Полина Тарасовна взялись за меня со всей силой своей женской интеллигентности и образованности.
Каких эпитетов я тогда о себе только не услышал, начиная с простого – лодырь и бездельник; заканчивая – шпаной и хулиганом, по которому тюрьма для малолетних плачет. Хотя что-то я за собой никакого хулиганства не замечал, помимо той истории с дракой в первом классе, так и то, не я был зачинщиком, мне тогда вообще-то единственные более-менее приличные штаны и толстовку порвали и испачкали так, что восстановлению не подлежали, пришлось потом в школу ходить в изношенных до неприличия трениках, школьную форму, костюм, одевал только по праздничным дням, нужно было беречь. Когда возвращались в кабинет, училка мне спрогнозировала будущее:
– Ничего из тебя путного не выйдет. Такие, как ты, потом пополняют ряды либо уголовников, либо бомжей. Возьмись за ум пока не поздно. Начни учиться, хотя бы домашнее задание делай, хоть на тройки школу закончишь, получишь аттестат, а не справку, сможешь пойти в ПТУ, а там на завод или стройку. Иначе сгинешь, как многие подобные тебе раньше, я насмотрелась на таких.
Я промолчал. А что я мог ей сказать? Конечно, меня злило столь несправедливое отношение! Что, если я из нищей семьи не человек что ли? И может меня ждать только такое вот беспросветное будущее? Откуда она вообще, что знает обо мне? Точнее она вообще ничего не знает ни обо мне, ни о моей жизни, а уже тут строит мнение про меня как о человеке, и прогнозирует будущее…
Я насилу сдержался, крепко со всей силы стиснул кулаки, так мне хотелось врезать ей по ее самодовольной роже, разбить,