откинулся назад, – В деле была поставлена точка. Этот человек был душевнобольным! Ты понял меня, Франц? Твой дядя помешался. Вернувшись с войны в чине полковника, он не смог найти себя в послевоенной жизни. Неурядицы преследовали его, очень скоро он и его семья остались без средств к существованию. На фронте он командовал бригадой, а в штатской жизни стал рядовым. Старуха Мальвина Вилигут рассказала мне, что ее муж начал пить – запойно и беспробудно. Все это и помрачило его рассудок. Он возомнил себя германским королем, которого преследуют орды вотанистов.
– Я вижу, – группенфюрер сделал паузу и холодно прищурился, – тебе знакомы эти слова, не так ли? Ты слышал их от своего дяди?
Франца охватила паника. Он понял, что может выдать себя своим волнением. Он чувствовал, как предательски дрожат его колени, но ничего не мог с собой поделать. Он попробовал упереть руки в бока, чтобы унять дрожь. Его права рука наткнулась на карман ледерхозенов, в котором он нащупал перстень, данный ему дядей. В тот же миг он почувствовал, как трется о живот засунутый за пазуху конверт с письмом к генералу Файелю. Если группенфюрер найдет всё это?!… По спине Франца побежал холодный пот.
– Прежде чем ты ответишь мне, – продолжил группенфюрер, – подумай хорошенько над тем, что я тебе рассказал. Правда, пусть даже самая горькая, всегда лучше самообмана. Безумный человек неполноценен, ты знаешь это не хуже меня. Он подлежит уничтожению, – группенфюрер на мгновение замолчал, выразительно глядя на Франца. – Когда рейхсфюрер получил от меня доказательство психической неполноценности Вилигута, он понял, что назревает крупный скандал – умалишенный алкоголик в окружении фюрера! Он внял моим уговорам и распорядился отправить Вилигута в отставку и поселить его в пансионе в Каринтии, подальше от Берлина.
– Вилигут был уволен со всех постов и отстранен от общения с рейхсфюрером два года назад. Я надеялся, что свежий альпийский воздух и хороший уход помогут Вилигуту восстановить рассудок, но увы, болезнь его оказалась слишком запущенной. Сразу по прибытии в пансионат Вилигут начал забрасывать письмами всевозможные инстанции, требуя донести его хальгариты до фюрера и ругая меня за то, что именно я добился, якобы, его увольнения и отстранения от дел. Всем своим знакомым он пытается рассказать про козни группенфюрера Вольфа. Он выставляет меня чудовищем, которое повсюду преследует и притесняет его. Но в этом не больше правды, чем в том, что Солнце вращается вокруг Земли. Я вовсе не собираюсь гоняться за безумным стариком. Все, что я хочу, это оградить от его безумия окружающих его людей, и в первую очередь – его близких, – группенфюрер поднял указательный палец и направил его на Франца, – которым он уже принес немало бед. И принесет еще, если ему удасться ошельмовать их.
Группенфюрер снова сделал паузу, как бы собираясь с силами. Когда он заговорил, слова его звучали размеренно и хлестко, словно