Быдло тупое, книжек там не читаем и кинца унылого не смотрим. А она бишь только профессорам давать будет.
– Вот в том и цимес, Юрец. Чё, я девок, что ли, не знаю? У всех у них в башке только одно. Только одни как Алка – перед всеми хвостом крутят и сами на пацанов прыгают. А другие хотят, чтобы за ними мужики бегали.
– Точняк. Цену набивают, сучки.
– Вот именно. Такие-то ещё большие шлюшки, чем Алки всякие. Но это у них типа к нам месть такая. Потом-то мы их всё равно чпокнем, и сделаем с ними всё, что захотим. Раз уже ноги раздвинула, то будь добра. Рыпнется – такого леща получит, что станет шёлковая. Им это даже нравится – я гарантирую. По-хорошему они не понимают. Кто с ними нежничает – тот сам как баба. А настоящие мужики с ними не церемонятся. Но это всё потом. А пока она тебе ещё не отдалась, будет выделываться, чтоб ты думал – это она тебе одолжение сделала, типа снизошла до тебя. Но я-то знаю, как их в кулаке держать. Со мной будет ласковая и покорная.
– Так ты что, сам эту Киру склеишь?
– Ну типа того. Пусть эта сучка знает своё место.
– Да как? Она же это самое… вдруг она тоже на учителя запала?
– Ни хрена. Чё, Юрец, сомневаешься? Так давай забьёмся. До конца года я её уломаю. Сама за мной бегать будет и умолять, чтоб я её чпокнул. И гордость свою засунет себе в…
– Ну, давай забьёмся. Ставлю бутылку «Джека Дениелса».
– Замётано. Разбивай, Вован!
Бычок ударил по их сплетённым ладоням, и Стас легонько двинул его в плечо.
– Ты чё, Стас? Я тоже ставлю на тебя бутылку.
– Красава! А ты чё вылупился, чепушило?
Это он повернулся ко мне. Видимо, всё презрение к их гнусному пари читалось на моём лице бегущей строкой. И Стас не на шутку разошёлся:
– Чё ты зыришь? Чё зыришь? Думаешь, не смогу? Или, может, эта шкура тебе достанется? Ну, отвечай! Чё, язык проглотил?
И, вскочив со скамейки, он двинулся на меня.
– Втащи ему, Стас! – мычал бычок. – Он думает, ты лошок. Типа ты сдрейфишь.
– Да я его по стенке размажу! Ты чё о себе возомнил, петушара?
– В натуре, берега попутал, рамсы с хамсой…
Ну вот. Я давно ждал, что он меня отоварит. Рано или поздно он просто не смог бы сдержаться, а сегодня он какой-то особенно агрессивный – уж не знаю, чем его так задели слова Юрца. Да уж, денёк сегодня как-то особенно не задался, да что поделаешь? Ничего, поболит и пройдёт. Унижение хуже, чем боль. Но к нему-то я как раз привык.
– Я щас табло тебе разобью! – рычал Стас, но внезапно я был избавлен от этой печальной участи.
– А ну-ка отвалите от него!
Произнёс это Богдан, медленно поднимаясь со скамейки и нависая над ним всей своей внушительной фигурой.
– Это кто тут вякает?
Спеси у Стаса заметно убавилось, но за ним торчали два его кореша.
– Тоже в бубен захотел, волосатик? Так вставай в очередь. Я сегодня исполнитель заветных желаний.
– Ну, попробуй.
И Богдан