вечерело, а я все не мог придумать, чем себя занять и что вообще делать. В итоге по какому-то импульсу я будто бы машинально направился к раковине и стал мыть тарелки. В этот раз это был несколько более осознанный процесс, чем предыдущий, когда я делал то же самое по конкретному поручению. Плюс ко всему, тарелки уже были чистыми, что делало сей процесс совершенно неординарным и несколько бессмысленным с точки зрения того, что называют здравой логикой. Мыслемешалка то отходила на какой-то иной фон, то возвращалась, и я то погружался в процесс и наслаждался им, то выпадал в ментальное теребилово.
И вот, я домыл всю чистую посуду, она стала такой же чистой, какой и была. Я удовлетворенно вздохнул и услышал, что открывается дверь. Ее никто не открывал – она открывалась сама. Едва дверь приоткрылась, я радостно подбежал к ней, а она тут же закрылась. Я непонимающе пялился на нее. Дверь вновь быстро приоткрылась и тут же захлопнулась. Затем снова. Я хотел поймать ее, но когда это удалось, то на захлопывании прилетел мордой в массив, пытаясь удержаться за ручку – было ощущение, что она тяжелее, чем я сам, раз в двадцать.
– Ай! – снова айкнул я.
И тут же у меня случилось что-то вроде дежавю, в котором я увидел полное сходство того, что происходило с дверью, с тем, что творилось с моим вниманием и осознанием, когда в крайний раз мыл посуду. Решив вернуться к раковине, я снова обнаружил там всю гору чистой посуды.
Это было, пожалуй, более чем прозрачным намеком и я, уже не размышляя, принялся мыть посуду с огромным удовольствием. Несмотря на то, что мой ум уже был вымотан событиями дня, какая-то иная часть придавала сил и толкала процесс. Я даже потерял какое-либо восприятие линейного времени – так в этот раз погрузился в мытье тарелок, ощущая пузырящуюся водичку на пальцах рук, коже, которой ощущал огромный спектр наиприятнейших ощущений от соприкосновений с тарелками, губками и прочими хозяйственными великолепностями.
Все органы восприятия работали, как никогда, и я бы даже сказал, что впервые жизни по настоящему мыл посуду = мыл посуду. Когда закончил, меня переполняло ощущение благодарности. В голове не было никаких мыслей, и я даже забыл про то, ради чего собирался делать все это. Закрыв шкафчик с чистыми тарелками, я потянулся и посмотрел в сторону двери – она была открыта, и даже не пререкалась и не безобразничала. Осторожно озираясь на новую деревянную прямоугольную подругу, я аккуратно вышел из комнаты и уже во внутреннем дворике обнаружил, что давно наступил вечер. У ворот ожидал мистер Твикса, который и отвез меня до отеля, где я свалился на кровать и очень сладко, крепко спал всю ночь.
Чего нельзя сказать о следующем утре, когда я, вопреки всяким закономерностям, проснулся с бешеной мыслемешалкой в голове: ведь, как правило, если засыпаешь в состоянии спокойствия и прекрасного расположения духа – также и просыпаешься. Но этот раз был особого рода исключением и до обеда,