все резко убыстрилось.
– Эм, але! Ал, алльо-о-о-о! – надрывался олень, тыкая мне копытом в сновидческое плечо.
– Что такое? – спросил я.
– Ты заснул во сне, что ли? – поинтересовался он озабоченным голосом.
– Да нет, я там. То есть, тут, наверное. Что ты там говорил?
– Я говорю, просто скажи всем, кого желаешь пригласить, что они приглашены на Представление. Это и будет билетами!
– А если они не захотят или не поверят в это? – тут же спросил я, не успев еще даже толком осознать сказанное.
– Хааааааа, – вновь конкретно дыхнул на меня олень так, что все мои сновидческие внутренности пробрало, словно зубной заморозкой, и я вдруг со стороны увидел, как тело мое наполнялось кристально-белым светом, начиная с головы, который выгонял наружу бегущие строки. Последним, что я запомнил в этом сне, была пачка порошка с дурацким лицом из рекламы, говорящая: «Миф! Морозная свежесть!»
ЕЛЕНА
В одном из своих путешествий я познакомился с Еленой, общение с которой настолько заворожило, что я не возвращался в свой мир несколько месяцев, а сам мир мой, при этом, не возвратился в меня уже больше никогда. Конечно, можно поставить под сомнение не только реальность самого факта общения, но и подобные путешествия. Впрочем, усомниться можно и в реальности пальцев, которыми Вы держите то, в чем читаете эти строки.
Так вот, Елена напоминала настоящего сказочного персонажа. Она оперировала невероятно красивыми и переливающимися изречениями наидобрейшим, а чаще – озорным, детским и веселым голосом, и постоянно мыла посуду.
– Я наслаждаюсь ощущениями от прикосновения воды, размеренных движений и гладких поверхностей тарелок, – пояснила волшебница в ответ на мой вопрос, почему она занимается столь рутинной деятельностью множество раз в её каждый, как мне тогда казалось, очень странный день.
– И какой же в этом смысл? – поинтересовался я, стараясь незаметно избавиться от только что вытащенной козявки.
– Ох уж эти юные годы! – рассмеялась мирная ведьма. – Я не поверю, что в других мирах ты не слышал о том, что главное – не цель, а процесс и, в первую очередь, удовольствие от процесса!
Должно быть моя физиономия выражала искреннее недоумение вперемешку с чем-то глупым, ведь расхохоталась она, глядя непосредственно на неё.
– Вот ты получал удовольствие, когда доставал козявку? – спросила она, еле сдерживая хохот, заметив появившиеся нотки тревоги на моем лице. – Нет, потому что твое внимание было в уме, и ты думал о своем вопросе. А я не достаю козявки и даже не сижу в телефоне, когда мою свои любимые тарелки.
– Конечно, слышал, – голосом грустного малыша выдал я, – но мой внутренний диалог не останавливается по причине глубинных подсознательных и очень вредных программ.
– Прям вредных?
– Да.
– Очень-очень вредных?
– Да!!! – разозлился я и чуть было не издал непристойный звук.
– Светлый,