Тут все работающие – и Очень сильные, и Сильные средне, и Слабые – спасали сахар. Хозяин-капиталист смотрел из окна второго этажа белого дома и считал убытки. Он брал в расчет и смерть примерного количества работающих от обморожения. Джон окликнул первую попавшуюся работающую, он знал, что женщины – чаще всего даже на больших плантациях – знали почти всех или многих. Она отправила сво- его сына за Голд. Та забрала дочь из телеги, отнесла ее в свою хижину. С тех пор как Голд перевели в Сильные средне, она перестала быть королевой работы и за ней надзирали меньше. И из-за общего движения Голубоглазый надзирающий не сразу заметил, что Голд ушла. Когда он пришел за ней, она сидела на циновке, держа холодную Хоуп на своем теле и завернув ее в плед. Джон возвращался на телеге на плантацию, на которую его купили много лет назад. Он завернулся в два одеяла, в которых вез Хоуп. Он хотел оставить их вместе с ней, но Голд отказалась. Он плакал, его слезы полузамерзали на лице и походили на стеклянные осколки. После моста Джон не поехал прямо, а свернул направо, где вместе с правом был еще и настоящий Север. Голубоглазый надзирающий сказал Хоуп, что выкопает ее дочь из земли после похорон и выбросит в реку, если она не вернется спасать сахар. Голд накрыла тело Хоуп пледом и ушла работать. Ей велели добавить дров в костер, она опалила себе ладонь так, что запахло жареной кожей, но ничего не почувствовала.
Утром светило солнце. Хозяин ходил по вялому сахарному лесу и уже подробно считал убытки. Кто-то из работающих все еще работал, многие лежали в своих хижинах, болели от пережитого холода. Работающий, отвечавший среди работающих за подготовку к смерти, сделал для Хоуп гроб. Голд обмыла ее тело, придерживая куски кожи на спине, чтобы они не отвалились, переодела ее в свое белое платье. Другие работающие принесли гроб, и Хоуп туда сложили. Гроб перенесли в большую хижину, которая работала для работающих церковью. Вокруг работающие начали тихо петь – провожать Хоуп и ее улетающую душу. Высокая и широкая Голд возвышалась над всеми и не пела. В гробу Хоуп перевернулась на правый бок, и сквозь белое платье на ее спине проступила кровь.
3. Своими словами
– Братец Череп, я вроде бы лежу, а сил совсем нет, не знаю, что со мной. Не могу подняться.
– Ну и валяйся. Так удобнее. Видишь звезды?
– Да, Братец Череп, очень яркие, красивые, слепят даже.
– Веришь, что на них тоже кто-то живет?
– Я не знаю, Братец Череп. Может, и живет. Если честно, то мне все равно. Я родилась в городе посреди степи, над которой НЛО пролетали по несколько раз в год. А однажды три ровных розовых шара зависли прямо над детской площадкой, где находились мы – совсем маленькие дети и наши молодые матери.
– И что?
– Ничего, они улетели.
– Домой?
– Наверное. Чего им у нас делать? Даже сахара в магазинах не было, прекратили спецснабжение, закрылся военторг. Только сгущенку продавали в пятилитровых банках. Мы ее покупали вместо сахара.
– То