собственного внука в качестве жертвы сексуального насилия. Они и были одной из основных её специализаций в этом клиническом институте, – наряду с другими специалистами, её тоже приглашали для их осмотра…
***
Я рассказал всё без утайки. Бабушка слушала серьёзно, спокойно и очень внимательно, время от времени задавая вопросы. Пока я рассказывал, Ленка, сидевшая на моём диване, смотрела на меня огромными от ужаса глазами.
Бабушка окончательно успокоилась.
– Пиво понравилось? – спросила она шутливо.
– Нет, – ответил я отвращением.
Мы смотрели в окно и ждали маму. Мама приехала на «Скорой помощи». Она вышла из машины и побежала в подъезд, а машина уехала.
Когда она вошла, её встретила бабушка и грозно сказала:
– Ты доигралась, Галя! Твой Борис изнасиловал Славку!
Мама пошатнулась и упала на пол. Бабушка побежала в комнату и вернулась с вонючим пузырьком.
Мы очень испугались, – настолько, что даже не заплакали. Мама, наконец, пришла в себя и села на пол. Мы с бабушкой помогли ей подняться, разули, сняли с неё плащ, проводили в комнату и усадили на диван.
Видимо, мамин обморок невольно послужил для неё наказанием – мы ждали, что бабушка будет страшно ругать её, но этого не произошло. Бабушка спокойным тоном начала говорить:
– Покушение на изнасилование, состояние ребёнка удовлетворительное, только напуган, и небольшая гематома, но не специфическая, а от падения…
И добавила после паузы:
– Хорошо, хоть я вовремя вернулась! – и расплакалась…
Мама прижала нас с Ленкой к себе, заплакала и быстро-быстро заговорила: «Простите меня, Славик, Леночка! Мама, прости меня, дуру!.. Больше никогда, никогда, никогда!… Клянусь вам. Больше никогда! Не нужен нам никто, нам и одним хорошо…»
Через некоторое время они заговорили про дядю Борю:
– Он за нож, – а я за первое, что было под рукой, – зельц варился, кипяток, да ещё жирный, восемь литров… Думаю, третья будет…
– А я-то, я-то хороша, такие слова говорил, серенады пел…
– И я, дура старая, одних оставила… Никогда бы не подумала, что мне придётся…
– Надо заявить.
– Да.
Бабушка кому-то позвонила, а потом сказала:
– Товарищ N обещал помочь.
– N? – испугалась мама. – Ты с ума сошла!
– Чрезвычайный случай. Он сразу всё понял и сказал, чтобы не беспокоились.
Потом бабушка оделась и ушла. Мама осталась с нами и не отпускала нас от себя. Время от времени она всхлипывала, но пыталась нам улыбаться. Мы с Ленкой молчали. Казалось – время остановилось…
Наконец, бабушка пришла домой:
– Он не вернётся. В ожоговом, по скорой. Сказали, ожог обширный, но надежда есть. Правда, пенис, вероятнее всего, под ампутацию, – повреждения неоперабельные. Займутся, как только стабилизируют.
– Так ему и надо.
– Да, чтобы неповадно было. Была в милиции: скорая заявила тяжкие телесные, они к нему ездили. Представляешь, этот подонок дал на меня показания!
– Вот