сейчас все отлично, они заплатят за предательство позже, может, вообще уже после смерти, а вы почему то устраиваете ад себе прямо сейчас. Кому от этого станет легче? Убитая ваша душа, еле дышащая, лежащая в крови и страданиях, не скажет вам спасибо. Нужно взять ее на руки и убаюкивать, словно дитя, а не добивать поражающим все и вся мечом стыда, возмездия, мести, горя. Если вас разрушили, нужно начать собирать себя по частям, тихо, мирно, с чашечкой чая, или, может кофе, с медитациями, молитвами, с любовью к себе. И придут сны исцеляющие. И придет сила. И прошлое накроется мягкой белой шапкой снега. Боль притупится. И вы научитесь жить с горем, помня о Боге. Потому что жить с одним горем без Бога невозможно. Потому что жить с горем без Бога – значит умирать. Пожалейте себя, как жалеете нищих у храма. Пожалейте себя, как жалеете безногих, вернувшихся с войны. Пожалейте, как внезапных сирот после автокатастрофы. Им всем жить на этой планете, им всем – в долгий путь, собирать любовь к себе. И вы соберите, соберите. Вы сможете.
Я думал про то, что, а люблю ли я себя сам? А сам-то я… не забил ли, не убил ли своего внутреннего ребенка..? Может, он лежит у меня, замученный и израненный мною же, и никто не может прийти к нему на помощь, потому что я сволочь неблагодарная. Всегда приходилось держать это в уме – что я могу накосячить. Нельзя было полностью доверять своим мыслям, а, точнее, приходилось все время проверять – моя ли это собственная мысль или привнесенная? Мир становится намного проще, когда ты стоишь на Лондонском мосту через Темзу и слышишь четкий голос: «Прыгай», и ты с облегчением понимаешь, что это ни фига не твой голос. Отгоняешь тангалашку и радостно и спокойно идешь закупаться сувенирами. Или когда ты стоишь на Эйфелевой башне и тот же голос настойчиво предлагает сигануть, ты уже выверенным жестом посылаешь его в преисподнюю, обратно, откуда пришел, и спокойно фоткаешься с видами Парижских высот. Эти идиоты работают в стиле «авось, сработает». Мелкие, непродуманные вбросы. Берут количеством и внезапностью, любят это делать, когда ты морально вымотан, устал, физически истощен. Всегда надеются, что этот «авось» – авось сработает. Абсолютно безвредные удары, если человек только что помолился, сыт, здоров, выспался. Если человек «в форме», ему эти штуки не страшны. Поэтому так важно соблюдать режим молитв и контролировать, выспался ли ты, поел ли? Что поел? Не так ли много, что заснул после причастия, разомлев? Тоже плохо: тангалашки работают выходных и без перерывов на обед. Они не спят. Если ты бодрствуешь и молишься, никто из преисподней тебе не страшен.
Я шел и думал, что главное – это сохранять бодрость. Если на тебя упала каменная плита, то и под каменной плитой можно и нужно сохранять бодрость. Никто не знает день и час, когда ты наберешься сил и, наконец, скинешь ее со своих плеч. Зато, каким сильным ты станешь за то время, что ты пытался это сделать. Сохранять силу внутри – вот, что главное. Быть как буддистский монах – спокойным снаружи, сильным, готовым отразить любой удар – внутри. Сосредоточение