произошло, были разные. Август точно знал, что Захар умер не своей смертью. Впереди постоянно оглядываясь в сторону Колчака, шла Лара и Надька Крупа. Она из детского дома на законном основании переселилась жить в старый двор к своей учительнице. На днях Лара Давидовна официально стала опекуном Надежды.
В последнее время Лара к Вовке проникалась большим вниманием, чем прежде. Она старалась показать, что озабоченна судьбой Колчака, не меньше, чем его друзья. Лара постоянно его призывала штудировать математику и иностранный язык, который он после Олимпиады совсем, забросил. Вовка не знал, да и никто не знал, кроме самой Лары и Августа, что Надежду она удочерила благодаря фиктивному браку с Августом. Когда Вовка привёл к Ларе Августа, на следующий день Август договорился в загсе об ускорении брачного процесса, где их за считанные минуты зарегистрировали. Отныне, формально и неформально Вовка, Лара и Надежда являлись родственниками.
На кладбище Лара с Августом не показывали своего родства и вели себя словно малознакомые люди. Старались и друг к другу не подходить. Да и обстановка не располагала к общению. От весеннего кладбища веяло духом скорби и траура. Растаявший снег, вперемежку с жидкой грязью хлюпал под резиновыми сапогами и издавал противное смачное чавканье, от чего навеивало на мрачные размышления. Все шли, молча, и как бы прислушивались к звукам отпечатков своих следов. И только красногрудые и толстые снегири, сидевшие на развесистых ветках, слившись с гроздьями прошлогодней рябины, скрывали угрюмость и немного вуалировали плохое настроение. Иван Романович шёл, молча, и ни с кем не разговаривал. Он вспоминал разговор с Августом, когда однажды сказал ему относительно цыганского цвета Волги Захара, что машина Минина больше похожа на катафалк. И что стреляют по ним чаще, чем по другим машинам.
«Но откуда взялись сети? – ломал Иван Романович голову. – Захар никогда ими не ловил. И промыслом рыбы он занимался только летом, но, никак не осенью. Промозглость он терпеть не мог. Захар любил тепло».
– Вот и проводили мы в последний путь близкого нам человека, – с мрачным видом сказал Сева. – Вроде и отвыкли от него за последние года, но ощущение его отсутствия было, одушевлённое. Ощущение, что он рядом, витало.
– А сейчас траур витает, – вторил ему Вовка Колчак и продолжил: – Мать так и не знает, что нет больше её сына. И говорить ей правду, я думаю ни к чему. Она еле ходит, может сердце не выдержать.
– Молодец Вовка! – потрепал его Август, – правильным человеком будешь.
– Я не хочу быть правильным, – хочу быть настоящим, – ответил ему Вовка, – чем вызвал неподдельный интерес к себе у Севы:
– Ого! Это не щебечущий звук из скворечни. Слышу разум и правильные мотивы сердца. Растёшь Вовка! – и, повернувшись к Августу, добавил: – Берегите его, – ему не место в наших университетах.
– Захара менты убили, – высказал свою мысль Иван Романович, – никто против