малая груша для отработки быстрых ударов? А большая груша?
– Мешковина, опилки. И пара старых покрышек.
– Ладно. Я понял. Актерское мастерство действительно может оказаться полезным.
Многие вещи, включая силу и даже выносливость, можно сфабриковать. Или, что еще более важно, многое можно скрыть. Например, один из самых многообещающих боксеров Барнса, Аджиджаак, был похож на цаплю, в честь которой его назвали. Он походил и на самого Барнса, худой и высокий, такой нервный, что казалось, его била дрожь. Аджиджаак держался с видом кроткого смирения. Но у мальчика были поразительный удар левой и хватка болотной птицы. Кроме него, был Поки Паранто, необузданный талант без огранки. Ревард Стоун-Бой, Калберт Сен-Пьер, Дайси Айнак, Гарнет Фокс и Кейс Аллери – эти ребята делали успехи. Уэйд Важашк все еще уговаривает мать позволить ему боксировать в матче. Он тоже многообещающий парень, хотя и не обладает инстинктом. Думать хорошо, но Уэйд думал дважды, прежде чем ударить. Барнс провел много времени, возя мальчиков на матчи по другим городам – городам за пределами резервации, где толпа разражалась боевыми кличами или насмешками, когда их фаворит проигрывал. Он отвозил мальчиков домой после матчей и тренировок, которые продолжались еще долго после того, как уходил школьный автобус.
Прямо сейчас мальчики поднимали гири, но делали это совершенно неправильно. Барнс заставил их расправить плечи. Ему не нравилось слишком нагружать левую руку, ибо его цель состояла в том, чтобы развить в каждом удар слева, такой же быстрый, как прелюдия к легендарной «симфонии-сюрпризу» знаменитого Музыки, мощному, непредсказуемому шквалу ударов, которые когда-то вынудили Эззарда Чарльза[19] упасть на канаты. Но, конечно, это было до того, как Чарльз стал крутым, а потом вскарабкался на самый верх. Музыка был тонким бойцом, однако, в конце концов, судьба свела его с драчуном, повредившим ему селезенку.
Лесистая Гора некогда посещал занятия по сварке и теперь делал гири для клуба, наполняя жестяные канистры и банки всех размеров песком и сваривая их вместе. Гири получались неодинаковые, поэтому мальчики, желая накачать мускулы, поднимали полуторафунтовые, трехфунтовые, семифунтовые с четвертью, двенадцатифунтовые, восемнадцатифунтовые и двадцатифунтовые гири. Но для лучшего результата Барнс решил поступить по-другому.
– А теперь смотрите, – сказал он.
Он сжал правую руку в кулак и прижал костяшки пальцев к стене.
– Делай как я.
Все мальчики сжали кулаки и сделали то же самое.
– Давление, давление, – пояснил Барнс и снова прижал кулак к стене, пока мышцы на предплечье не начали гореть. Прядь волос упала на лоб. – Сильнее… О’кей, отставить, – скомандовал он.
Мальчики отступили, встряхивая руками.
– Теперь левой.
Хитрость заключалась в том, чтобы развить только нужные мышцы, выполняющие удар. Музыка была одержим скоростью и скрытностью. Он научил Барнса