с сидящей рядом Изольдой Тихоновной. С поджатыми губами, та восседала на стуле белая, как кефирный гриб, и раздавленная авторитетом Чемодановны.
Боря вдруг заметил, что в грандиозной причёске у Чемодановны кто-то шевелится. Какой-то крошечный человек с довольно неприятным хмурым лицом. Он сидел на лавочке прямо у дома из волос и, поймав на себе пристальный Борин взгляд, вдруг показал Боре язык. Он был зелёный (не Боря, а язык)! От удивления Боря зажмурился, а когда опять открыл глаза, человечка на лавочке уже не было.
– Шурка, ты долго там ещё будешь сидеть? – громко спросила Чемодановна, заглядывая под стол.
– А вы что, знакомы с моей супругой? – деликатно поинтересовался папа. Этот вопрос его мучил уже целых полчаса. Те долгие полчаса, которые мама сидела под столом и щипала его за пятки.
– Немного, – сказала Чемодановна, допивая чай из чашки величиной с небольшую клумбу. – Она моя непутёвая дочь.
– ЧТО?! – разом вскричали Прикольские и Кикиморова.
– Да, – призналась мама, вылезая наконец из-под стола. – Авдотья Чемодановна Свирепова – моя родная мать. К огромному моему сожалению.
– А Чемодан – что, твой дедушка? – спросила Оля, но тут же притихла, осознав всю нелепость этого риторического вопроса.
Не каждый день выясняется, что твой собственный прадедушка – Чемодан.
Глава 4
Калоши и макинтоши
Когда Оля и Боря поднялись с Чемодановной в мансарду, они решили, что ошиблись адресом. Или объелись пирожными и попали в параллельный мир. Или сразу и то, и другое, и третье. Потому что маленькую пыльную комнату с низким сводчатым потолком и облупившимися стенами они совершенно не узнали. Хотя последний раз были здесь прошлой ночью.
Итак, сейчас мы будем описывать спальню Чемодановны, а вы внимательно слушайте и запоминайте, потому что другой такой комнаты вы не найдёте больше нигде: ни в детской книжке, ни в мамином журнале по интерьеру. Она одна в своём роде, уникальная, понимаете?
Во-первых, эта комната была мягкая – целиком и полностью. Пол, потолок и стены были обиты плюшем на синтепоне и отлично пружинили! Так что прямо с порога Боря и Оля, как следует оттолкнувшись, взмыли вверх. Немного побарахтавшись в воздухе, они приземлились попами на мягкий пол и тут же снова взлетели.
Во-вторых, мебели в этой комнате не было. Никаких стульев со столами и скучных шифоньеров. Они появлялись лишь, когда были необходимы хозяйке (или её гостям). Это было очень удобно: не обо что было ушибиться лбом или разбить себе нос.
В-третьих, в чудесной комнате Чемодановны пахло апельсинами. Это была любимая Олина еда. Она могла есть апельсины бочками! А Боре пахло свежей эмалевой краской и технической резиной. Когда Боря бывал в папином любимом магазине «Ремонт и стройка», он тайком открывал баночки с краской и нюхал резиновые шланги. Если бы у Бори спросили, почему он это делает, он бы затруднился ответить. Чем пахло у Чемодановны маме, папе и Изольде Тихоновне, мы не знаем. Потому