добровольцами на войну, потому что из этого не вышло бы ничего, кроме ратной помехи, духовного застоя и экономического разорения. Но война учит нас жить всегда так, чтобы быть готовым встать на s защиту того высшего, которое мы любим больше себя.
Каждый час жизни несет нам повод и возможность стать дезертиром или добровольцем; бежать, спасая себя, или отдать все на защиту. И каждый из нас слагает свою жизнь, как компромисс из дезертирства и добровольчества. Но хуже всего то, что мы так легко прощаем себе это нравственное дезертирство по мелочам. Прощенные мелочи незаметно въедаются в ткань нашей души и разъедают ее; а когда приходить час духовного испытания, то мы можем вдруг оказаться бессильными и безвольными дезертирами в большом.
Правда, живя изо дня в день, мы нередко сами не знаем, какая сильная любовь к родине дремлет в нашей душе. Но неужели в самом деле иноземный враг должен напасть на нашу родину для того, чтобы мы вспомнили о смерти, о любви и о нашем высшем духовном призвании?..
Правда, русский народ не раз доказывал свою способность превратиться из «дезертира по мелочам» в «добровольца великого дела». Но неужели мы способны к этому только в годину бед? Неужели, когда пройдет эта година, мы снова начнем копошиться в мелочах своекорыстного укрывательства?
Пусть же будет так, что́, если мы переживем эту войну, то духовные уроки ее останутся жить в нас навсегда.
Всякая война имеет духовное значение. НЕ всякая война имеет духовное оправдание.
Итак, война имеет духовное значение. И притом всякая война, хотя и не всякая война имеет духовное оправдание.
Духовное значение имеет всякая война, ибо всякая война есть потрясение, испытание и суд для всей жизни народа, который в ней участвует; a следовательно и для ее духовных сил. Однако, если всякая война есть потрясение, испытание и суд для жизни народа, то не всякая война есть правая для того народа, который в ней участвует. Воюя, народ может быть прав и не прав; и война его будет иметь духовное оправдание лишь в том случае, если он прав, воюя.
Духовная оправданность войны определяется темп мотивами, которые побудили народ открыть военные действия, и теми целями, которые он, воюя, имеет в виду и осуществляет. Скажи мне, ради чего ты начал войну и ведешь ее, и я скажу тебе, прав ты или не прав. Эти мотивы и цели бывают обыкновенно ясны и до начала военных действий, и во всяком случае выясняются быстро и отчетливо. Между тем духовное значение войны определяется творческой деятельностью народа во время войны и no окончании ее. Оно определяется тем откликом, тем движением в народе, которое вызывается войною; тем духовным подъемом, который слагается в народе во время войны и после нее. Скажи мне, что вызвала война в твоей душе; скажи мне, как ты воевал, и что извлек ты из трудов и страданий войны, и я скажу тебе о том, каково было ее духовное значение в твоей жизни.
Понятно, что духовное значение и духовное оправдание могут находиться в самом различном