издевательством. Но он действительно так считал. Да, здание Улимейре было старым и нуждалось в ремонте, колонны давно не красили, однако внутри было чисто и светло. Наверное, служители решили использовать краску для того, чтобы обновить стены. Эльфы и гоблины расступились, не смея поднять глаз. Они были одеты в поношенные черные костюмы, некоторые явно с чужого плеча. Почти так же выглядел и сам Майя еще утром, когда покидал Эдономи. Казалось, это было много лет назад. В храме собрались родственники и друзья членов экипажа «Мудрости Чохаро» – те, кто их любил; а также родные и близкие слуг, которые погибли вместе с семьей императора. Многие были одеты в ливреи. Майе показалось, что он видел некоторых из них сегодня утром в Алкетмерете. На их лицах были написаны горе и боль, и ему стало грустно, что сам он ничего не почувствовал, узнав о смерти императора. Ему хотелось бы, чтобы отец был достоин его слез.
Прелату не сразу удалось найти в Улимейре место для императора и его ноэчарей и устроить их так, чтобы никого не стеснять и не смущать. Но благодаря терпению и доброй воле прихожан, прелата, императора и его мазы – а также необыкновенному терпению и подчеркнутой вежливости второго телохранителя – вопрос был скоро улажен. Прелат занял место перед алтарем Улиса, таким же ветхим, но чистым, как и остальная обстановка храма, и прощание с погибшими началось.
Прелат произносил положенные слова просто и искренне, в отличие от жеманной и излишне драматичной манеры архиепископа Кето, проводившего заупокойную службу по императрице Ченело. Майю огорчило, что его воспоминания о похоронах матери ничуть не потускнели со временем и остались такими же болезненными. Прошло десять лет, а ему казалось, что матушка умерла совсем недавно.
Императрица Ченело Драджаран скончалась весной того года, когда ее сыну должно было исполниться девять. Его любимая матушка была больна все время, что он ее помнил. Даже ему, малышу, в ту зиму стало ясно, что его поседевшая, исхудавшая до последнего предела мама – умирает. На ее изможденном лице жили лишь ставшие еще больше глаза, а от самого нежного прикосновения на истончившейся коже оставались синяки. Всю зиму и первый месяц весны она безутешно плакала, потому что не хотела умирать, тосковала по родине и отчаянно боялась за сына.
Она вышла замуж совсем юной – едва ей исполнилось шестнадцать – подчиняясь воле отца. Великий Авар Бариджана желал видеть свою дочь императрицей. Несмотря на то что эльфы враждебно относились ко всем чужестранцам без исключения, им было необходимо наладить добрые отношения с Бариджаном, чтобы получить выход к Чадеванскому морю – важному торговому пути. Поэтому советник по иностранным делам убедил Варенечибеля согласиться на этот брак.
Незадолго до смерти Ченело сказала Майе, что это было неверное решение, как со стороны ее отца, так и со стороны императора Варенечибеля. Правителю государства гоблинов были нужны сыновья, но жена родила ему двух дочерей, одна из которых была полубезумной. Отец не любил Ченело, однако его привлекла идея обезопасить северную границу с могущественным