подряд гордые Хранители к себе не подпускали – необходим был ценный дар или можно было оказать помощь эльфийскому племени, втереться им в доверие.
Илларион рассказывал, что Знания вкупе с роскошным особняком достались ему по праву Наследования, но он старательно уходил от конкретных вопросов, – не совсем понятно было, от кого он получил такое богатство. Надменный эльф был затворником, общения с людьми чурался, предпочитая замкнуться в своем социопатическом уютном мирке, где его окружали лишь Знания да вкусная еда.
Иногда его можно было заметить гуляющим по городскому парку Колосика, но то было редкостью – обыкновенно он дышал свежим воздухом в изрядно запущенном и заброшенном саду, прилегающем к особняку. Эльза пыталась вдохнуть жизнь в, казалось, давно заброшенный особняк (Илларион поселился в городе совсем недавно, придя в Колосик неизвестно откуда), но работы там предстояло немало. Конечно, она могла уволиться с работы, благо ее любовник охотно был готов делиться с ней деньгами и прочими ресурсами, но она не хотела распоясывать и расхолаживать себя, она привыкла жить скромно, тихо и на свои заработанные средства. Она помогала Иллариону по хозяйству в доме, которое он откровенно запустил, только по той причине, что он разрешал ей жить в особняке.
Все свое свободное время Илларион проводил со своими книжками, запершись в Библиотеке, а также с Эльзой, которой рассказывал поистине удивительные истории. Она, правда, не понимала практически ничего из его рассказов, но ей очень нравилось его слушать, а ему было необходимо хоть как-то высвободить накопившийся у него пласт Знаний.
Нельзя сказать, что Илларион был гением, но талант к быстрому изучению и познанию у него, несомненно, был. Хотя его странная ностальгия по прежним временам, в которых он не жил, немного забавляла, но как есть в нашем мире чудаковатые ценители раритетных артефактов, так и Илларион был фанатом Знаний. Не такое уж и плохое увлечение, хотя Хранители давно почили в бозе, а с момента исчезновения магии из нашего мира интерес к Знаниям также стал постепенно угасать.
– Нехорошо мы поступили с твоим другом, конечно, – заметил Кос, когда он и Эльза вышли из помпезного особняка, чтобы пойти пропустить по стаканчику в менее помпезных, но греющих душу заведениях.
– В смысле?
– Ну тип… это ж старинный эльф, легендарный какой-то. Умудренный. Весь такой-растакой, понимаешь? Ему лет, небось, за 300.
Эльза рассмеялась.
– В десять раз меньше, Кос. Ему тридцать в этом году исполняется.
Ее, видимо, позабавило, что Кос всерьез воспринял пафос и вычурность как нечто равнозначное зрелости лет.
– Он ребенок почти, – сказала она, утирая слезы, выступившие от смеха. – Триста, скажешь еще.
– Хера се. А казался таким… еще древние языки знает…
– Он очень умный, это правда, – серьезно заметила Эльза. – Но также и молод. Очень молод по меркам эльфов.
– А тебе сколько тогда? Не хошь, не говори.
– Сто двадцать мне, – улыбнулась своему другу зрелая эльфийка.
– Сто… чего? Сто двадцать, блядь?