на тропу и просачивалась сквозь сапоги и скуты. Прядь светлых волос выбилась из косы Орки, и она нервно заправила ее за ухо. А потом замедлила шаг, вспомнив, что у Бреки еще ноги коротки так скакать по камням, – замедлила, несмотря на то что кровь ее будто кипела и заставляла мышцы дрожать от напряжения. Опасность всегда действовала так на Орку.
– Приготовься, – проговорил сзади Торкель, а потом Орка и сама учуяла это.
Железный привкус крови на губах, вонь вывернутых кишок.
Скверный запах смерти.
Тропинка вывела на плоскогорье, где деревья были повалены и стволы очищены от веток. Показались большая хижина с травяной крышей и несколько хозяйственных построек, прилепившихся к каменному склону. Вокруг домов тянулся частокол, высотой поболе, чем Орка.
Ферма Асгрима.
К востоку от фермы вилась вниз по холмам дорога, ведущая, должно быть, к селению Феллур и фьорду.
Орка сделала несколько шагов и замерла, воздев копье. Тем временем Торкель и Брека тоже поднялись на плато.
Широкие ворота в центре частокола были распахнуты, и между створками на земле лежало тело со скрюченными руками и ногами, неестественно неподвижными. Одна из створок поскрипывала на ветру. Орка услышала, как Брека со свистом выдохнул сквозь зубы.
Она узнала в лежащем Асгрима по широким плечам и шевелюре цвета серого металла. Одна из его рук, густо поросшая волосами, торчала из разорванного рукава рубахи.
На щеку Орки опустилась снежинка, одарив кожу щекочущим поцелуем.
– Брека, держись сзади, – сказала она и зашагала вперед.
С трупа Асгрима поднялись вороны, оглашая воздух жалобным карканьем, разлетелись и расселись на верхушках деревьев. А один устроился на столбе, что держал ворота, наблюдая за людьми.
Пошел снег, и ветер закружил его по плоскогорью.
Орка подошла и посмотрела на Асгрима. Он был одет в шерстяную рубаху и штаны, в плащ из хорошего меха, на одном из запястий виднелся браслет из тусклого серебра. Волосы его были седы, тело – худое и жилистое, сквозь дыры на одежде виднелись мощные мускулы. Один сапог слетел. Рядом лежало копье с треснувшим древком, чуть дальше – окровавленный боевой топор. В груди Асгрима зияла дыра, и шерстяная рубаха потемнела от запекшейся крови.
Орка опустилась на колени, подняла оружие и вложила его в ладонь Асгрима, прижав окоченевшие пальцы к топорищу.
– Отправляйся по дороге душ с оружием в руках, – прошептала она.
За спиной у Орки раздался неровный вздох сына. Это был первый человек, которого Брека увидел мертвым. То ли дело животные. Он помогал забивать зверей, чтобы поджарить туши на ужин, помогал потрошить их и снимать шкуры, вымачивать сухожилия для шитья, дубить кожу для сапог, что носила его семья, выделывать ремни и ножны для охотничьих ножей.
Но видеть смерть другого человека, жизнь которого оторвали от тела, – это нечто совсем иное.
По крайней мере, если видишь это впервые.
К тому же этого человека Брека знал раньше. Видел в