и материального характера. Свидетельством тому служит ее закрепление не только в процессуальных, но и в материальных источниках.
С общетеоретических позиций к трактовке данной категории подошел Г. В. Мальцев. Он верно замечает, что недостаточно «относить к законным интересам только те, которые названы в законе, так как количество поименованных в законе интересов значительно меньше всего объема интересов личности, к тому же это… обобщенные, типизированные интересы, за которыми стоят действительные, разнообразные, конкретные интересы человека. Именно эти интересы являются законными в том смысле, что их реализация допускается, поощряется, стимулируется, охраняется правом и законом».[111]
В другой работе Г. В. Мальцев пишет: «Понятие индивидуального интереса как объекта правовой охраны шире понятия интереса как объекта правового нормирования, так как при социализме юридической защитой пользуются не только интересы, нашедшие выражение в нормативных актах, субъективных правах и обязанностях, но и другие интересы, не обеспеченные особыми субъективными правами, которые в нашем законодательстве и в юридической литературе охватываются термином “законного интереса” или “охраняемого законом интереса”».[112] То есть Г. В. Мальцев, а впоследствии и некоторые другие авторы исходят из того, что законные интересы в большинстве своем не находят отражения в объективном праве, но вытекают из него, соответствуют его общему смыслу, его духу.
Как отмечал В. А. Патюлин, «аналогично тому, как с точки зрения уголовно-правовой человек вправе делать все, что не запрещено законом, так и в сфере, связанной с удовлетворением его материальных, духовных, культурных и иных интересов, он вправе требовать удовлетворения и тех интересов, которые не обеспечены непосредственно правовыми формами реализации, охраны и защиты, но возможность и правомерность которых вытекает из существа и духа закона, из общественно-политических принципов социализма».[113]
Заметный вклад в исследование данной проблемы внес Р. Е. Гукасян. Он разграничивал такие на первый взгляд схожие, но все же различные явления, как правовые (юридические) и охраняемые законом (законные) интересы. Автор пишет: «Правовые и охраняемые законом интересы – не тождественные социальные явления, правовые категории. Различие их состоит в следующем. Правовые интересы являются одноплановыми с экономическими, политическими, духовными и иными интересами в том смысле, что все они формируются условиями общественной жизни и имеют свои специфические средства удовлетворения. Охраняемыми законом могут быть любые по своему содержанию интересы, если государство с помощью правовых средств гарантирует их реализацию».[114] Поэтому Р. Е. Гукасян против того, чтобы эти различные понятия употреблялись как синонимы. «Возможно существование правовых по содержанию, – отмечает он, – но не охраняемых законом интересов, точно так же, как и не правовых по содержанию, но охраняемых законом интересов».[115]