выведено a priori понятие такой связи?».[133]
По Канту, «понятие причины есть, таким образом, чисто рассудочное понятие, совершенно отличное от всякого возможного восприятия и служащее только к тому, чтобы определить содержащееся под ним представление относительно суждения вообще и через это делать возможным всеобщее суждение».[134] «Понятия причины содержат правило, по которому за одним состоянием необходимо следует другое. Но опыт может нам только показать, что часто или обыкновенно за одним состоянием вещей следует другое, и, таким образом, он не может сообщить ни строгой всеобщности, ни необходимости».[135] В «Критике чистого разума» Кант утверждает, что «явления дают случаи, из которых возможно вывести правило, что нечто обыкновенно совершается так, но никогда не доказывают того, что следствие вытекает отсюда безусловно необходимо».[136]
Отрицание наличия объективной причинной связи мы находим у кантианцев Маха (1838–1916) и Авенариуса (1843–1896). Мах писал, что «В природе нет причин и следствий, природа существует только однажды… причина и следствие являются только экономической функцией».[137] Мах утверждал также, что «Связи в природа редко так элементарны, чтобы можно было в определенном случае указать одну причину и одно следствие». «Поэтому, – говорит он, – я уже много лет тому назад пытался заменить понятие причины математическим понятием функциональной зависимости, зависимости явлений друг от друга, точнее: зависимости признаков явлений».[138] Мах считал, что «Кроме логической необходимости никакой другой, как, например, физической, не существует».
Махист К. Пирсон (1857–1936) пишет, что «с научной точки зрения не имеет никакого смысла говорить о причине как о чем-то порождающем…», «имеет больше смысла утверждать, что человек дает законы природе, чем обратно, что природа дает законы человеку».[139]
Освальд Шпенглер (1880) утверждает, что причинность – это «форма интеллектуального опыта».[140] Причинность есть «ставшая, превратившаяся в неорганическое, застывшая в формах рассудка судьба».[141] История не есть царство причинности, история – царство судьбы, и категории рассудочного познания с их центральным понятием закона касаются только поверхности исторической, не достигая ее глубочайшей сущности.[142]
Н. Гартман (1842–1906) считает, что «рациональным является закон причинности в том случае, когда он заключает в себе связи причины и действия, но не внутреннюю необходимость событий А и Б. Иррациональным является структура закона, внутренняя причина, связь.[143]
Те же мысли были выражены Огюстом Контом (1798–1857), который писал, что «Слово право должно быть в такой же мере устранено из настоящего политического языка, как и слово причина из настоящей философской речи. Из этих двух теологико-метафизических понятий одно столь же аморально и анархично, как другое иррационально