докладную ректору.
В восьмом классе у меня был потрясающий учитель русского языка и литературы, я его боялась едва ли не больше, чем любила. Оценки он ставил принципиально, и поэтому, хотя в четвертях у меня было ровно пополам четверок и пятерок, он неизменно выводил четверки.
Экзаменационное сочинение я написала без единой ошибки и, сдав на пятерку устный экзамен, получила итоговую пятерку. Каково же было мое удивление, когда в свидетельстве об окончании восьми классов я обнаружила тройку.
Я пошла к классной руководительнице, та тоже удивилась и сказала: надо смотреть журнал. В журнале, конечно же, стояла пятерка, но… четвертные оценки за третью и четвертую четверть и годовая были аккуратно переправлены с четверок на пятерки.
Я обалдела от этой неожиданности и произнесла что-то вроде: «Вот это да… забавно». Тут классная на меня наорала. Смысл был в том, что мне пошли навстречу, рискуя возможными неприятностями, а мне, видите ли, забавно. Отругав, она отправила меня искать по школе учительницу, заполнявшую аттестаты, чтобы та своей рукой переправляла оценку.
Я шла по школьному коридору, захлебываясь от слез. Было невероятно обидно, что заслуженная пятерка оказалась незаслуженной, что мой любимый учитель пошел на нарушения, что я же и оказалась виноватой… Никого я, конечно, не нашла, вернулась к классной и, давясь в рыданиях, стала ей объяснять, что не нужно переправлять, все равно эти аттестаты никуда не идут (мы их сдавали обратно в школу вместе с заявлением о приеме в девятый класс), и пусть все останется как есть, не нужна мне эта пятерка. Классная выслушала меня и, обругав еще раз, отправилась искать учительницу сама. И пятерка появилась в моем аттестате.
Эта история запомнилась как один из главных кошмаров моей школьной жизни запуганной и закомплексованной отличницы. Не один год воспоминание было достаточно болезненным, сейчас боль ушла, осталось лишь сочувствие самой себе многолетней давности, так трагически воспринимавшей обычные житейские проблемы.
Вряд ли сейчас я стала бы так переживать из-за тройки, поставленной не в ту графу (пусть и с серьезными последствиями), если бы не оживила она во мне память о девочке, идущей в слезах по школьному коридору…
Я очень хочу, чтобы в воспоминаниях Насти Волковой о неприятной истории с переправлением тройки на пятерку, не было той боли, которая осталась у меня.
Про курсовые
25 сентября, 2010
В субботу я как выжатый лимон: за три дня – пять бесед с четверокурсницами, взятыми на курсовую (а потом по сложившейся традиции они останутся и на диплом). Пять девочек, пять характеров, пять тем, и от того, как мы их определим сейчас, от того, сойдемся или не сойдемся характерами, зависит дальнейшая двухлетняя работа.
Из пяти с тремя я работаю второй год, а с одной – даже третий. Но все равно начало четвертого курса – ключевой момент для всего, что будет потом.
Маша. Писала на третьем