в жалком положении попусту сотрясал воздух.
– А где остальные? – встревожилась мадам Вуазен, показывая на ряды пустых стульев вокруг видеокамеры на треноге.
– Правила безопасности, – прогнусил Максим, подражая усачу в синем, и повернулся к нему: – Ну, что будем делать? Ждать или как?
– Пока они придут, пора будет уходить на обед, – объявил надзиратель.
– Короче, полная задница, – перевел заключенный.
– Что им стоило согласиться на обыск?
– Но, черт возьми, мсье Менигоз, вы обыскиваете нас у каждой двери, это совершенно незаконно! Вот только они бастуют, – добавил он для меня, – поэтому их права превыше закона. Если ты не против, начни с подписей, тут они и подтянутся.
Я сел за столик, на котором были сложены стопкой двенадцать экземпляров, прочитанных жюри. Внутри каждой книжки – буроватая карточка с шестизначным номером и фамилией в скобках. Только в последний была вложена обычная визитка на имя Соланж и Ги Менигоз.
– У вас осталось четверть часа, Де Плестер.
– Валяй! – решил мой интервьюер, доставая из нагрудного кармана робы истрепанный и исчерканный пометками экземпляр. – А как мсье Менигоз, согласен, чтоб его снимали?
Усач покачал головой и прислонился к стене.
– Частная жизнь неприкосновенна, да и то сказать, он часть этих стен и ничем не рискует.
Ну, мотор!
Он хлопнул в ладоши на манер киношной хлопушки. Мадам Вуазен положила мешок с капюшонами и встала за камеру. Я закончил с благодарностями членам жюри и поднялся на возвышение к Максиму, который уже держал в руках микрофон. Он откашлялся и добрых полминуты повторял: «раз-два, раз-два».
– Вот так хорошо! – озабоченно откликнулась Жанна Вуазен, надевшая наушники звукооператора.
– Друзья из Сен-Пьера, привет, салям, шолом! – начал он бодрым тоном ведущего телеигры. – Сегодня, в рамках программы «Праздник чтения», мы принимаем почетного гостя, которому была единогласно присуждена наша премия! Куинси Фарриоль, в силу полномочий, возложенных на меня жюри, здесь отсутствующим, я имею честь наградить вас произведением искусства – картиной, написанной для вас художницей Маризой Бурдо, добровольно взявшей на себя эту миссию в связи с переводом нашего друга художника Игоря Асколкова в Клерво. Это произведение искусства ждет вас в книжном магазине Вуазен.
Аплодисменты операторши и надзирателя. Я улыбнулся, склонив голову. Максим передал мне слово, ткнув микрофоном в зубы. Я весело крикнул: «Спасибо, Сен-Пьер!» – подлаживаясь под тон ведущего. Подарить немного человечности телезрителям-сидельцам.
– Куинси! Буду прям. Я, может, и не специалист, но могу поручиться, что следующей премией, которую вам присудят, будет Гонкуровская. Потому что ваша книга – для первого романа – не только написана, но и читается!
Я скромно поджал губы. Даже критик из «Репюбликен Лоррен» не сумел так емко выразить мою специфику.
– Итак, Куинси, начнем: ваши