будто только и ждала моего профессионального падения. А я… я тихо охреневала от ситуации.
«Мне что… только что дали разрешение переспать со студентом? И никто не будь, а его собственный отец?»
– И что с того? Мне, по-вашему, нужно к каждому захотевшему меня адепту в кровать прыгать? – начала злиться я, не видя от комиссии той реакции, на которую надеялась. Они были на стороне Брайтов. Как, впрочем, и всегда. Чтобы не вытворял Хьюго, сколько дел не наворотил – ему всё сходило с рук!
– Ну почему же сразу ко всем? – словно издеваясь, приподнял светлую бровь Антуан Брайт.
– Аааа, только к вашему? – натурально зарычала я. – Его влюблённость скоро пройдёт, а мне здесь ещё работать!
– Не пройдёт! – синхронно отозвались Брайты, но я повернулась к младшему.
– Я не влюблён! Я люблю! – признался синеглазый блондин на потеху публике и меня бомбануло.
– Любишь? Да чтобы любить, надо знать человека! – подойдя к куполу, я упёрла в неё ладони и сорвалась в словесный понос. – Вот ты знаешь обо мне хоть что-то? Например, почему я постоянно ношу блузки и водолазки полностью закрывающие руки? Зимой и летом, даже на тренировки? Может, под тряпками я что-то прячу? – намекнула я на брачные вязи в виде несмываемых татуировок, которые проступают на правой руке после обряда. – В твою светлую голову хоть раз приходила мысль – может, меня там за воротами кто-то ждёт? Возлюбленный? Муж? Дети? А может, я скрываюсь от садиста мужа за стенами Академии, а под рукавами прячу синяки и шрамы? Что ты, сопляк, обо мне знаешь? – крикнула я, выходя из себя.
– Хопс! – позвал меня ректор и я заткнулась, пытаясь перевести злость и удержать свою же силу под контролем.
Меня трясло от его признания.
От воспоминаний, какие сюрпризы он мне устраивал.
От его смертоносных знаков внимания.
«Как я вообще четыре года продержалась? Стальная у меня выдержка, однако!»
Надолго меня не хватило, и я высказала сопляку всё, что накипело за эти годы:
– Чёрт… А счастье было так близко! Всего-то потерпеть тебя девять месяцев. Ты бы выпустился и оставил меня в покое! – смотря в глаза своего "любимого" адепта негромко говорила я. – Никаких больше удушающих цветов, никаких огненных бабочек и спалённых аудиторий, никаких больше сорванных занятий, никаких плотоядных растений для «коллекции», медитаций над тазиком после твоих очередных подарков. Ты хоть знаешь, что я час просидела над унитазом боясь, что твой подарок в кишках запутается, а доведя себя до икоты, побежала за рвотным зельем к мисс Травинкис, чтобы рубин через чёрный ход не попытался выбраться наружу? Ты же не мог малюсенькое колечко в крем пихнуть?! Тебе же надо было самый здоровенный камень в ювелирке отыскать! Тебе же непременно надо было извиниться так, чтобы я вновь к целителям попала? Ты хоть в курсе, что каждый раз, слыша твой голос, меня передёргивает от страха? В курсе, что из-за твоего повышенного внимания я стала параноиком? – признавалась я Брайту, нисколько не боясь разгорающейся злости в его синих глазах.
«Пусть увольняют!