белья, мне стало тоскливо и холодно. Я обхватила себя руками.
– Пьёшь в одиночку, Оля?
– Хочешь прочитать мне мораль или присоединиться?
– Ни то, ни другое. Я знаю способ получше.
Он стоит непозволительно близко, возвышаясь надо мной почти на полторы головы. Его руки опускаются на мои бёдра, они медленно ползут вверх и обхватывают талию, а его дыхание обжигает висок. Теперь он стоит ещё ближе, и я чувствую жар его тела под расстёгнутой курткой.
– Оля, ты хочешь, чтобы я остался?
Он проверяет мою выдержку, ждёт, не оттолкну ли я его. Я знаю Дэна, он ничего не будет делать, если не получит моего согласия. Он уже знает, что я соглашусь, но хочет, чтобы я сама это осознала, чтобы произнесла это для себя. И я послушно киваю и выдыхаю:
– Да.
А дальше начинается настоящее безумие. Он приподнимает моё лицо за подбородок и целует, сначала осторожно прикасаясь к губам, а потом захватывая их и проталкивая язык внутрь. Он целует долго, влажно, горячо, и всё это время его руки лишь гладят меня по щекам и шее. Он легко сбрасывает куртку. А мои руки в это время опускаются сразу на его ширинку. Я расстёгиваю ремень и дёргаю замочек вниз, засовываю руку и трогаю его член через ткань боксеров. Он уже возбуждён, но когда я начинаю водить рукой вверх и вниз, то он напрягается сильнее.
Я вдруг испытываю настоящее вожделение. Голова кружится от смелости, сердце бьётся от нестерпимого желания. Это от шока, такое бывает, когда смерть вдруг стимулирует репродуктивную функцию. Пока я нагло стягиваю с него трусы, он наконец пробирается руками под футболку, сжимая чувствительную грудь, надавливая большими пальцами на соскú. Я шумно вздыхаю, а он сразу снимает с меня футболку. Я вынуждена оторвать руки от его члена, но ненадолго. Он подхватывает меня под попку, сжимает бёдра крепкими руками и усаживает на комод прямо в коридоре. Это почти в комнате, но я понимаю, что нам туда уже не добраться.
Это настоящая страсть. Я забыла, что такое бывает. Да, с нами это уже было, но так давно, что стало неправдой. Мы слишком долго друг друга хотим, ну, по крайней мере, я хочу. Мне потом нужно будет простить себя за это безумие, когда я должна была сказать твёрдое «нет». У меня для этого есть веские основания, железобетонные аргументы, но этот момент меняет мои планы, разбивает мои принципы вдребезги, и на этих осколках мы продолжаем страстный танец.
Он опять меня целует, стягивает с меня домашние штаны сразу с трусами. Я почти полностью раздета – штаны повисают где-то на лодыжках, а Дэн почти полностью одет, только брюки немного спущены. Я чувствую попкой полированное дерево, и он подтягивает меня к краю. Он опять сжимает грудь, обводит соскú, спускается дальше по животу, трогает складочки между разведённых ног. И всё время целует меня в губы, влажно, грязно просовывая язык мне в рот, заставляя его обсасывать.
Он чувствует, что я уже влажная, вводит один палец внутрь, обводит складочки круговым движением, чуть растягивает, надавливает на точки внутри. Я выгибаюсь, постанываю. Я не могу сдерживаться. От его умелых движений я начинаю периодически вскрикивать. Я закрываю глаза, подчиняюсь, хочу чувствовать