прекрати! – уже строго прикрикнула я.
– Никак не можно, – повторил как заведенный домовой. – Не живет врагиня. Сама себя порешила.
– А… – я зависла, не зная, что и сказать, но после секундного раздумья с облегчением махнула рукой. – Да и к лучшему все. На нас греха нет, и опасности от нее нет. Забыли все. Зови Фанирса.
Жалко мне ее? Молодую, красивую женщину? Больную на голову садистку! Жертву, попавшую под влияние коварного мужика, которому на нее было плевать? А она бы меня пожалела хоть на секунду? И если у самой не было бы изначально дерьма внутри, которое Филлимонов романтично окрестил внутренними демонами, то разве стала бы его подельницей, даже будучи любовницей? Вот я бы стала? Очень вряд ли. Есть же границы. Хотя… я же одну из них и пересекла, пусть и не видела другого выхода. Все! Забиваю!
– С-с-сдесь я, хоз-с-сяйка! – У меня чуть не вырвался вздох изумления, когда я увидела скользящего тенью над полом амфиптера.
После того как сожрал зайца, он подрос и обрел практически совсем реалистичный на вид облик, но вот сейчас снова уменьшился, примерно раза в два, и стал настолько прозрачным, что, не знай куда смотреть, его вряд ли бы и заметила.
– Что с тобой? – удивилась я.
– С-с-силы уш-ш-шли, – ответил сумеречный и опустил рогатую голову как-то совсем бессильно.
– Но почему?
В ответ амфиптер только снова печально вздохнул.
– Мне дозволь ответить, ему жалиться воспрещалось прошлой хозяйкой, – снова перевалился косолапо с ноги на ноги Никифор, выступая вперед и как-то очень бережно погладил почти призрачную морду.
– Говори конечно.
– Он против правил пошел, когда, значится, там тебе до смерти разбиться не дал, хозяйка. Он, конечно, сумеречный, не жив, ни мертв, так что прямой власти у смерти над ним не имеется. Но ущербу много приключилось ему. Вот хворый теперь, – и домовой снова погладил кошмарненького даже в таком виде змея с нежностью, как если бы тот был его больным питомцем или вроде того.
Вот интересно, эти… существа, они ведь тоже могут привязываться и любить. А если еще и десятками лет живут бок о бок. Или даже сотнями. Дом стоит, хозяева меняться могу, а они остаются рядом.
– А помочь ему чем?
– Помочь? – тихий изумленный выдох Фанирса и бас Никифора прозвучали в унисон.
– Ну да, есть же лечение какое-то? Давайте сделаем что-нибудь. Если это только не пожирание людей или домашних животных, конечно.
– А зачем помогать? – в общей напряженной тишине спросил осторожно Алька. – Ну, похворает до новой луны, а там уже на крысах и напасется.
– А до этого пусть страдает? Ты совсем? Фанирс мне жизнь спас!
– Так то его служба, нести которую он тебе поклялся, – слуга явно искренне недоумевал, на кой черт я уделяю такому внимание. А еще, похоже, ревновал.
– А я ему за эту службу от всей души благодарна и хочу помочь. Кончаем обсуждение, сама еле на ногах стою. Что можно сделать?
– Охота, – ответил амфиптер.
– Ой, да куда тебе такому охотиться! –