моего похода прошлой весной творились вещи, в которых, я знаю, принимала участие ты, и все же они кажутся мне настолько странными, что если бы мне о них рассказал кто-то другой, то я бы счел их невероятными.
Например, в трех случаях медведи проходили рядом со складами продовольствия, которые я заложил на обратный путь. Эти хранилища были очень важными для нашего возвращения, если не сказать жизненно важными. И медведи их не тронули! В другой раз медведь прошел прямо через тайник и все же не прикоснулся к нему. Однажды открытая вода, преграждавшая мне путь, замерзла, позволив мне пройти, а через 12 часов лед снова растаял.
Я часто вижу тебя в самых живых снах и знаю, что ты оберегаешь меня.
Меня не одолевают, мама, ни болезни, ни тревога, ни уныние. Но я стал старше и многое вижу более ясно.
Благослови и храни тебя Бог до моего возвращения…
А вот запись того же дня, адресованная Джо:
Огромную часть наших жизней мы провели вдали друг от друга – и ради чего. Только ради небольшой славы. Я бы обменял все это только на один день с тобой…
Уже через семь дней поход бесславно завершился – путешественники не достигли даже берега океана. Отчет Пири:
По прибытии в залив Линкольна мне стало очевидно, что такое состояние людей и собак может свести на нет возможность достижения Северного полюса, и я скрепя сердце повернул назад.
Робинсон нарисовал безрадостную вылазку по-другому: «Мэтт пробивал путь через глубокий мягкий снег, а Пири шел за ним странной, но стремительной, шаркающей походкой… Пири замедлил шаг и, наконец, силы покинули его.
“Бесполезно, Мэтт, – сказал он мрачно. – Это мои ноги. Если мы облегчим сани… чтобы я мог ехать в них, то у нас мгновенно кончатся запасы пищи”».
Перед нами словно три разных портрета Пири. Фон один и тот же: беспредельные ледяные пространства, низкое солнце, завихрения белесой поземки, собаки, сани, люди, закутанные в меха. Могучая фигура Пири на переднем плане.
1892 год. В руках Пири вымпел, сшитый миссис Пири. Лейтенант полон энергии, неутомим, одухотворен, ему 36. Он широко и твердо шагает впереди своих молодых коллег: Кука, Джибсона, Аструпа.
1895 год. В глазах изможденного Пири сумасшедшая храбрость и отчаяние сильного человека, теряющего веру в себя. Он надеется, по словам Ли, «покончить со всем, упав в одну из трещин».
1901 год. Полярному герою 45. После ампутации пальцев на ногах он не прошел необходимую реабилитацию. Он шагает «странной, но стремительной, шаркающей походкой», быстро устает и обречен ехать в нартах. Кажется, что звезда Пири угасает. Из пяти лет, отведенных на взятие полюса, потрачены четыре, и очевидно, что ни сил, ни времени на главный поход нет. Лейтенант по-прежнему не знает, как идти к Большому гвоздю. Нансен знал, Пири – не знает. Он не может рассчитать скорость движения своего отряда по дрейфующему льду и, следовательно, не представляет себе, сколько нужно снаряжения, продуктов питания, саней и собак.
На следующий день после возвращения в форт Конгер