слышал эту речь уже много раз, особенно когда Марго допивалась до определенной стадии: впадала в мрачную задумчивость и заводила многозначительные монологи.
– Знаешь, Лукас, быть черной в Америке означает постоянно сознавать, кто ты, – заявила она, словно никогда не говорила мне этого прежде. – Люди постоянно напоминают тебе, что ты черная. А если нет, уж лучше тебе самой помнить об этом.
Она не могла избежать этого разговора, когда напивалась, а с ней и я.
– Быть черной значит, что ты – лишь тело, хрупкое тело. Быть черной – самая приземленная форма бытия, это землянин самого низшего уровня в глазах других людей.
Даже смешно, сколько раз я слышал эти ее слова о том, что быть черной все равно что быть инопланетянкой. Марго обожала научную фантастику.
Я знал, что лучше всего дать ей выговориться. Но сегодня – вероятно, тоже под влиянием алкоголя – я завелся в ответ.
– Ты хотя бы американка, – сказал я. Возможно, это была жалкая попытка заставить ее изменить направление беседы. Возможно, я лишь хотел, чтобы она увидела во мне равного. – Черные на телевидении, в музыке, в политике – повсюду. Азиаты – иностранцы, чужие с другой планеты. Мы с таким же успехом могли быть невидимками.
Ее реакция меня удивила. Она могла в два счета затмить меня в споре – и знала это. Но Марго не только прислушалась, но и позавидовала мне.
– Представь – возможность исчезнуть. Я бы отдала все за день, когда мне не нужно напоминать себе, кто я. – Марго схватила меня за плечи и слегка встряхнула. – Если бы существовала машина для обмена телами, я бы поменялась с тобой местами прямо сейчас, Лукас.
Мы заплатили по счету и собрались уходить, и я знал, что она скажет напоследок.
– Я была бы парнем-азиатом, слонялась по миру, никто бы меня не замечал и не доставал.
Подлинная дружба – это пьяный обмен телами.
Люди говорят об алгоритмах словно о магии. Легко понять почему. Алгоритмы управляют тем, что нам показывает интернет, и будто состоят из заклинаний. Их механизмы действия туманны, и все же мы доверяем им. Алгоритмы для ответа на поисковые запросы; алгоритмы, подталкивающие нас купить что-то; алгоритмы, отбирающие для нас определенные новости. Даже когда сервис нас разочаровывает – поиск выдал ошибочный результат или рекомендация оказалась идиотская, – мы виним алгоритм. Нам нравится тыкать пальцем в компьютеры, ведь они не способны испытывать стыд.
Но алгоритмы не так уж сложны. Это лишь набор правил, серия вопросов с ответами «да» или «нет», которые задает компьютер, – примитивная логика, укладывающаяся в очень длинную блок-схему. Алгоритм берет не проницательностью, а скоростью. Поисковый запрос обрабатывает тысячи – черт, может, даже десятки тысяч – вопросов всего за несколько секунд. Ведь что мы ценим больше – скорость или качество?
Правда, мы никогда не интересуемся человеком, написавшим алгоритм. Мы никогда не спрашиваем, кто он, какие у него взгляды, ведь нам нравится считать, что технологии нейтральны. Искажения или