общественная опасность субъекта.[114]
В то же время, если предварительная деятельность по совершению преступления, от доведения до конца которого субъект затем отказывается, сама по себе состоит в совершении какого-либо преступления, то, несмотря на добровольный отказ, уголовная ответственность возникает именно за уже совершенное преступление. В отношении последнего сдерживающие мотивы у субъекта отсутствуют: лицо общественно опасно.
Об общественной опасности субъекта, таким образом, свидетельствуют не только оконченные преступления, но и предварительная преступная деятельность. Причем, чем полнее успел индивид осуществить свое преступное намерение, тем точнее и правильнее будут выводы о возможности совершения данным лицом нового преступления. С этой точки зрения среди всех видов предварительной преступной деятельности наиболее ярко свидетельствует об общественной опасности виновного оконченное покушение, когда субъект совершил все, что он считал необходимым для наступления преступного результата, но последний не наступил по не зависящим от воли данного лица обстоятельствам.
Устанавливая уголовную ответственность со стадии приготовления к совершению преступления, государство считает, что уже приготовительные действия, будучи общественно опасными, свидетельствуют и о наличии общественной опасности лица. В то же время нужно учитывать, что приготовление далеко не всегда свидетельствует о том, что «намерение субъекта достигло уже непреклонной решимости. Те мотивы, которые оказались достаточными, чтобы человек совершил те или иные приготовительные действия, могут оказаться недостаточными для совершения самого преступления».[115] Подтверждением этого положения как раз и служат случаи добровольного отказа.
Наконец, вообще не является доказательством наличия реальной возможности совершения лицом преступления обнаружение умысла. Это объясняется тем, что простое, устное или письменное, выражение намерение совершить общественно опасное деяние, не сопровождающееся никакими конкретными действиями, хотя бы приготовительного характера, может слишком далеко отстоять от начала реального осуществления общественно опасных действий. Обнаружение умысла не только не показывает, что существующие социальные тормоза не оказывают сдерживающее влияние по отношению к антиобщественным мотивам лица, но далеко не с очевидностью говорят и вообще о существовании антиобщественных взглядов и установок у субъекта. Маркс писал, что «простое заявление о намерении сделать то-то и то-то не может послужить поводом для преследования меня ни со стороны уголовной, ни со стороны исправительной полиции… Только поступки доказывают насколько серьезно было заявление».[116] Поэтому обнаружение умысла не является преступлением и не влечет за собой уголовной ответственности.[117]
Нельзя сказать, что представители буржуазной классической