как элемента соучастия. Эта вторая точка зрения является наиболее распространенной в литературе и выражается в требовании для наличия соучастия соглашения, обычно предварительного сговора между соучастниками. Многие русские криминалисты разделяли этот взгляд.
Так, в дореволюционной литературе проф. Таганцев утверждал[156]: «Соглашение составляет коренное условие соучастия. Пока оно не доказано по отношению к каждому из лиц, привлекаемых к совместной ответственности, до тех пор немыслимо говорить о соучастии как специальном типе виновности». Такое понимание соучастия нашло отражение и значительно позднее – в советской литературе. Так, тов. Лаптев в статье «Соучастие по советскому уголовному праву» писал, что «соучастие по советскому уголовному праву можно определить, как участие нескольких лиц, основанное на соглашении в совершении одного или нескольких преступлений»[157].
Нельзя, конечно, отрицать того, что предварительное соглашение весьма часто, можно сказать, в огромном большинстве случаев связывает соучастников. Но это частое фактическое сочетание предварительного соглашения и соучастия не может быть возведено в правовой принцип: соучастие мыслимо и без предварительного соглашения соучастников и даже без всякого между ними соглашения.
При этом ошибка, в которую впадают сторонники соглашения как существенного признака соучастия, столь же глубока, как и ошибка теоретиков, не требующих никакой связи между соучастниками.
Действительно, выше было отмечено, что отказ от требования субъективной связи между соучастниками на деле приводит к отказу от вины для обоснования уголовной ответственности и тем самым к объективному вменению. Требование соглашения между соучастниками, напротив, приводит к другой крайности и чрезмерному субъективизму – к требованию не только умышленного причинения преступного результата, но еще и дополнительного субъективного условия, – соглашения между соучастниками. И здесь, следовательно, соучастие строится как особое основание ответственности; при соучастии с субъективной стороны недостаточно общего признака – наличия вины, а необходимо сверх того соглашение. Это положение и теоретически, и практически неверно.
Действительно, если соучастие существует лишь там, где лица действуют по соглашению, то отсюда непосредственно следует, что каждый из соучастников должен знать о деятельности другого соучастника. Можно ли, однако, утверждать, что подстрекатель и связанный с ним исполнитель знают друг о друге и, следовательно, действуют всегда «по соглашению?» Разумеется, в тех случаях, случаях более элементарных, когда орудием подстрекательства являются подкуп или угроза, оба они – подстрекатель и исполнитель – хорошо знают роль каждого и, таким образом, действуют в полном смысле по предварительному соглашению. Однако вполне возможны, и в жизни часто встречаются, случаи иного рода – случаи, когда нет и не может быть такого распределения