думаю: кто у кого просит прощения, если Бог живет в настоящем моменте? Погружаясь в себя, вижу, как чувство вины создает много мыслей. Мысль «прости меня» подпитывает чувство «я плохая»; затем мысль «я запачкана грязью, грехом» питает «я виновата во всем». Этими мыслями я только подкармливаю чувство вины и стыда, придавливая тем самым в себе жизнь, «оживляя» мысль «я плохая». Если жизнь – это настоящий момент, значит, с помощью моих мыслей чувство вины разрастается и становится огромным. И в стремлении наказать себя за то, что плохая, я сама создаю себе тяжести, создаю себе тяжелый недуг. Ребенок наказывает сам себя! Вот какие корни у мысли «прости меня, Мама». Мысль питается чувством. Чувство создает наказание. Кто кого наказывает? Я сама себя наказываю! За то, что плохая, а не хорошая. Как выйти из всего этого? Я не знаю. Знаю одно – благими намерениями вымощена дорога в ад.
Теперь каждое утро терпеливо, нежно, бережно, закрыв глаза, тихо успокаиваю свой ум, словно любящая мать – дитя:
– Мой добрый, умный ум, твой дом – тишина. Твой источник – открытость. Твоя суть – бесконечность.
Гуляя по городу, смотрю по сторонам, и как добрая терпеливая мать учу ум разучиться всему тому, чему он был научен. Как малыша, убеждаю его, что все названия и обозначения были придуманы для удобного практичного существования людских тел. Все это нужно для соприкосновения в материальном мире. Но в этом нет важности.
Вспомнила свою племянницу, которая после операции потеряла зрение. Прожив жизнь, понаблюдав за всем происходящим, я осознала, что все это время мной руководило незрячее существо. Осознала, что слепой слепого никуда не приведет, а только еще больше запутает. Две эмоционально голодные «незрячие» женщины – мама и свекровь – сотворили мое мнение о себе не со зла, а по незнанию. Что было вложено, то и впитала.
Я поняла, что оказалась в клетке-конуре, и у этой клетки несколько названий: «женщина Аи», «дочь», «мама». Внутри испытала облегчение, словно незрячий увидел просвет. Произошел мгновенный выдох всем телом. Ясно поняла: все, с чем я отождествляюсь, моментально становится моей клеткой-тюрьмой. Тут же сказала себе: не лезь в клетку под названием «книга». У нее своя сила, свой путь.
…Прошли дни, и я услышала пронзительный и ясный голос в себе: ты тоже умрешь! От простоты и честности этого утверждения внутри стало так спокойно! Что-то во мне все еще надеялось, верило, ожидало, очень сильно старалось, чтобы со мной этого не произошло. А тут все так предельно ясно! Авторитет, Неизвестность, словно мама в детстве – ребенку, ясным и понятным языком говорят то, что есть.
…Мама после случая, когда я увидела ее неприкрытую ложь и фальшь, избегает меня, демонстративно не общается. Позвонила сестра, попросила:
– Позвони маме, она обижается на тебя!
– Не буду звонить.
– Почему?
– Не хочу. Ведь это болезнь. Зачем подогревать болезнь?
– Как знаешь.
Всем телом почувствовала тяжесть от осознания: если довлеющая мать сама