полагал Чуковский, если отбросить нелепые и произвольные истолкования и «прислушаться к мнению миллионов читателей, придется признать, что „Крокодил“ – нисколько не хуже других моих сказок, что и в нем, как в „Мойдодыре“ и „Федорином горе“, никаких аллегорий нет. Это простодушная детская сказка, не лишенная героического пафоса, ибо в ней маленький Ваня бесстрашно встает на защиту обиженных:
Он сказал: – Ты, злодей,
Обижаешь людей?
Так за это мой меч
Твою голову с плеч!
И в то же время – стремление к миру и братству:
Мы ружья поломаем,
Мы пули закопаем,
Довольно мы сражались
И крови пролили…»[47]
Разумеется, Чуковский написал свою сказку потому, что хотел разрушить каноны ненавистной ему мещанской детской литературы. Возможно, он написал эту сказку потому, что Горький «подсказал» ему замысел большой поэтической формы наподобие «Конька-Горбунка», только из современного быта. Конечно, он стал импровизировать строки «Крокодила» потому, что нужно было отвлечь заболевшего ребенка от приступа его болезни. Очевидно, что, погруженный в культурологическую проблематику, он не мог уйти от нее в образах и структуре своей сказки. Мы видели, что и всем своим предыдущим развитием он был хорошо подготовлен к творческому акту создания стихотворной сказки-поэмы для детей.
Но именно потому нельзя считать случайным и тот факт, что совершенно новый для Чуковского жанр, вобравший в себя ненависть к проклятой войне и страстную жажду всеобщего мира, покоя, счастья, возник в творчестве Чуковского после двух лет мировой войны, в самый канун революции.
«Крокодил» был напечатан впервые в журнальчике «Для детей», во всех его двенадцати номерах за 1917 год. Журнальная публикация сказки перекинулась мостом из старого мира в новый: началась при самодержавном строе, продолжалась между Февралем и Октябрем и завершилась уже при советской власти. Журнальчик «Для детей», похоже, ради «Крокодила» и был создан: 1917 год остался единственным годом его издания.
К концу 1916 года у Чуковского были готовы первая часть сказки и, надо полагать, какие-то – более и менее близкие к завершению – фрагменты второй. Альманах издательства «Парус», для которого предназначалась сказка, был уже скомплектован, но вышел только в 1918 году и под другим названием: «Елка» вместо «Радуги». «Крокодил» в этот альманах не попал. Надеяться на выход второго альманаха при неизданном первом было бы безрассудно. Чуковский пошел к детям и стал читать им сказку.
Он прибег к проверочной «устной публикации». В «Крокодиле» были реализованы представления Чуковского о читательской психологии малых детей – кому же, как не им, детям, принадлежало предпочтительное право высказаться по этому поводу. Высказаться по-своему – внимательной тишиной, смехом, аплодисментами и блеском глаз. По-своему