Это еще одно подтверждение тому, что Россия является вотчиной государя, что земля не должна уходить от службы.
Доведение этого правила до повсеместного выполнения означало такую победу русского самодержавия, которую не сумел одержать, пожалуй, ни один монарх Европы.
При Иване IV завершается начатое Иваном III превращение всех землевладельцев, вотчинников наравне с помещиками в подвижное, пожизненно служащее воинство.[160]
Право отъезда было окончательно уничтожено; бояре и слуги стали холопами государя и вынуждены были служить ему в течение всей своей жизни.[161] После отъезда Курбского, воспринятого как предательство, видные бояре должны были дать клятвенное обещание не выезжать за границу.
Границы государства захлопнулись, выезд по частным делам становился все более непонятным для власти; чтобы получить на него разрешение, необходимо было обратиться с челобитной к царю.
Князь Курбский указывал на то, что Грозный воспринял постыдный обычай чужих земель[162] и «затворил царство Русское, свободное естество человеческое, словно в адовой твердыне», и добавлял: «Если кто из твоей земли поехал, следуя пророку, в чужие земли, ты такого называешь изменником, а если схватят его на границе, то казнишь страшной смертью».[163]
Постепенно стало лимитироваться и внутригосударственное передвижение служилых. На отъезд в свою деревню аристократ должен был испросить разрешение у царя, чтобы оправдать время своего отсутствия на службе, да и вернуться необходимо было к оговоренному сроку.
Еще со времен Ивана III укрепилась практика финансирования боярами и дьяками собственных служебных переездов. Жалобы на недостаток денег часто заканчивались печально.[164]
Для владельцев вотчин и поместий служба начиналась с 15 лет и была пожизненной. Введение обязательной службы для землевладельцев существенно повлияло на всю историю России.
Родовая аристократия превращалась в аристократию служивую, которая регулярно получала денежное содержание и пищу с царского стола. Кроме того, каждый знатный человек должен был содержать двор в Москве, так как большую часть времени он проводил около государя, а не в своих владениях, передоверяя другим управление ими. Таким образом, с интересами государственной власти были тесно связаны интересы служилых аристократов, в результате чего воспринимавшихся в провинции чужими, представителями центра, от которых ждать чего-либо хорошего не приходилось.
Иным было положение провинциального дворянства, интересы которого часто расходились с властью и были сконцентрированы на своей земле. Однако сравнивать служилую и провинциальную часть общества сложно, так как по силе, мощи и влиянию первая была вне конкуренции. Принципиальным же моментом является то, что на западе развивалась как раз провинциальная часть дворян. Их было больше, они были богаче и независимее, однако гарантии своей вольности они имели только от монарха, но не друг от друга.
В