в его планы. Во-первых, для изучения оперативной обстановки. Кроме того, единственная лампа на лестничной клетке не позволяла четче разглядеть проступающие под отворотами халатика формы, показавшиеся внушительными для столь юного создания. Что поделать: Вадик стойко нес бремя страстей и грехов человеческих.
Двухкомнатная квартирка с 5-метровой кухней рапортовала о материальном положении хозяев. Здесь жили скромно. В интерьере, меблированном, должно быть, еще в годы расцвета застоя при содействии примитивной комиссионки, фарфоровым зубом среди грубых металлических коронок торчал неслабый серебристый «Самсунг» с экраном дюймов эдак на 27, а под ним тоненький DVD – плейер. Нетрудно представить, как напрягались родители, чтобы потрафить желанию дочурки, да и себя побаловать.
Вадик прошел в комнату, следуя за девицей, и по ходу убедился, что неверный тусклый свет с лестничной клетки оказался бессилен перед наблюдательностью классного следока: формы были воодушевляющими. Да и все прочее располагало любого здорового мужчину к штурму здесь и сейчас. Все, кроме возраста впечатляющей сексапилки: сперва неплохо бы заглянуть в паспорт. Совращение малолетней – только этого не хватало!
Верочка по-взрослому и на манер героев западных фильмов немедленно предложила выпить, и это был намек. Вадик вежливо и благоразумно отказался.
Она продиктовала телефон из драной коричневой записной книжки. Он набрал, спросил Александру Семеновну. Она и подошла на звонок. Представившись, Жираф попросил не волноваться, к Косте никаких претензий, но просто к сыну есть вопрос в связи с безвременной кончиной его начальника. Александра Семеновна понятия не имела, где Костя, обычно звонит позже вечером, но необязательно каждый день. Вчера, например, отмечался, все было в порядке.
Вадик попросил передать номер своего телефона, когда Костя объявится, извинился, положил трубку.
Вера стояла рядом, поглядывая на «вариант» с любопытством и плохо скрываемой надеждой на приключение.
– Так как насчет выпить грузинского? – она кивнула в сторону хорошо початой бутылки «Мукузани», как будто и не слышала отказа. Вадик согласился в интересах следствия, принял из рук обольстительницы бокал с золотой каемочкой. Вино имело такое же отношение к Кавказу, как продавший его ларек – к поставщику двора его императорского величества.
– Закурим! – предложил, указав на балконную дверь. Разумеется, прикинул, что ее с Костей балконы должны быть смежными. Вера с готовностью проследовала за ним, и довольно теплый апрельский вечер романтизировал ситуацию до той грани, за которой только поцелуй, за которым…
Но вид с балкона решительно отогнал плотские соблазны. Точнее – взгляд на окно соседнего, отстоявшего не более чем на полметра. Оно подсвечивалось изнутри. В комнате явно включен какой-то электроприбор. Что-нибудь вроде настольной лампы. В ноздри Жирафа ударил запах добычи, в погоне за которой он чуть не попал в объятия нимфы сомнительного возраста…
– А у Кости-то свет горит, –