хрустя маринованным огурцом, – никогда не кури, даже не пробуй – это такая зараза! Выпить иногда можно, но немного. И вина не пей, лучше водочки.
Рекомендация была излишней. Дед застолий не признавал, праздники отмечали скромно. К тому же детей на Кавказе за общий стол не сажали, во всяком случае, надолго. И Сергей не был исключением.
После ужина за столом проходил «семейный совет»: подводили итоги дня, обсуждали новости, намечали планы на завтра. Сергей любил слушать эти неторопливые разговоры «за жизнь». О политике почти не говорили, но газеты дед просматривал внимательно и, судя по всему, оптимизма передовиц не разделял.
Весной в «Адыгейской правде» была большая статья о суде над преступниками, которые в прошлом году взяли в заложники детей и учительницу и, угрожая сжечь их заживо, угнали самолет в Израиль6. Отложив газету, дед сказал в задумчивости:
– Вот откуда такие берутся? Вроде среди людей живут, а хуже зверей стали. И что им этот срок? Главный-то ихний три раза уже сидел, и что – исправила его тюрьма? В нем от человека-то ничего не осталось, одно обличье. Таких к стенке надо ставить – как фашистов, которые в деревнях людей сжигали.
Тогда Сергей впервые задумался: смог бы он кого-то убить? Даже такого подонка, как этот Якшиянц. Он долго ворочался в кровати, но так и не смог представить себе, как стреляет в живого человека.
Вот и теперь, возвращаясь в училище, он вспоминал эту историю. Ведь она произошла где-то здесь, на этих улицах. Как бы поступил он, если бы на его глазах бандиты захватили детей? Смог бы он помешать им? Хватило бы у него решимости, умения, хладнокровия? Он невольно сжал кулаки и вдруг подумал, что ради спасения этих детей не жалко отдать жизнь. И дед наверняка гордился бы им.
Сергей взглянул на дедовы часы и прибавил шаг.
* * *
– Курсант Шутов!
– Я!
– Получите у старшины мыло и ветошь для уборки помещения.
– Есть получить ветошь и мыло! Разрешите идти?
– Идите. И загляните в спортзал, передайте капитану Завгороднему, что его ждут на КПП.
Была суббота. Это означало, что до обеда в училище ПХД – парково-хозяйственный день. Водители-срочники поливали из шланга бока автомобилей, до блеска натирали колеса солярой и тайком покуривали, выглядывая из-за дверцы кабины – не идет ли начальство; повара гремели посудой и гоняли молодых по кухне в поисках ускользнувших от внимания дежурной смены пятен жира и комочков мыльной грязи; котельщики привычно исчезали в хитросплетениях труб и задвижек, а киномеханик, запершись в своей будке с надписью «Посторонним вход воспрещен!», снимал с киноаппарата пару деталей, доставал из щитка заначку – банку сгущенки, батон хлеба и пачку чая, опускал в воду кипятильник из двух бритвенных лезвий и до обеда занимался «регламентным обслуживанием киноаппаратуры». Отвечать за срыв вечернего показа фильма никто не хотел, поэтому его не трогали.
Шутов был курсантом и в ПХД работал вместе со всеми: подметал плац, подкрашивал выставленную