нас.
Его голос вывел меня из транса раскаяния. Я встал, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Мышцы неестественно напряглись, верхняя губа дернулась. Фома с наигранным равнодушием склонил голову и быстрыми рывками втянул воздух.
– Премного благодарен за подношение, – процедил я. – Вечер выдался лихой, как чуется.
От промокших лохмотьев и кожи Фомы пахло шкурой и кровью речного чудовища. Он был сыт, как и прочие вампиры, не исключая Моню. Людмила рискнула повести своих подданных на бой со страшным зверем, чтобы спасти меня от неразумного поступка. Победа над чудовищем вернула ей уважение стаи.
– Да, погуляли на славу, – Фома вздернул подбородок.
– Могли бы и поделиться со мной. Я не пробовал речных чудищ, – насильственное избавление от угрызений совести дало мне понять, что кровь косули только разожгла аппетит.
– Собирайся в дорогу, – Фома тронул нижнюю губу ровными белыми зубами, скрывая улыбку. – Неблизкий лежит путь.
Я представил закованных в кандалы бородатых узников. Бедолаги томились в кремлевских застенках по несправедливой прихоти царя, обезумевшего от ненависти ко всему миру. Раззадоривая прибаутками свое изуверское удальство, Фома подвергал их мучительным пыткам.
Удерживаясь от оскала, я смотрел в его наглые глаза. Меня не остановило недавнее предупреждение: нельзя заглядывать в глаза сородичу, превосходящему тебя силой.
Фома проигнорировал вызов. Я был для него не соперником и не жертвой, а шутом. Мое неоднозначное поведение привлекло внимание его настоящего соперника. Ахтымбан встал справа от Фомы и перехватил мой взгляд.
Людмила оставила меня наедине с лучшими воинами стаи.
– По какой причине мы покидаем изобилующие дичью края? – поинтересовался я.
– Охотники напали на след, – двигаясь боком, Ахтымбан зашел за мою спину.
Фома тоже придвинулся ко мне. Я оказался в ловушке, но объевшиеся после утомительной битвы вампиры не замышляли ничего плохого. Они предупредили на будущее, чтобы я не забывал своего места. Как только я опустил глаза и боязливо скукожился, они ушли.
Сборами руководил Грицко. Воинская слава обошла его стороной, зато он слыл хорошим хозяйственником. Награбленные пожитки он упаковал в просторные купеческие сумы и навьючил на мою спину. Я стал похож на муравья, едва заметного под громадой несомой им щепки. Моне досталась меньшая часть походных тюков. Фома и Ахтымбан отправились в путь налегке. Они то исчезали в лесу, забегая далеко вперед, то возвращались подогнать нас и заодно повеселиться. Людмила неторопливо выступала впереди, указывая носильщикам путь.
Насмешки сыпались на меня со всех сторон.
– Ш-шибче, ш-шибче, – чирикала Яна,
– Тяни, ишак, не лентяйничай, – Ахтымбан хлестнул меня ивовым прутом.
Фома и Грицко наперебой отпускали злые шутки. Несколькими днями раньше я вызвал бы на дуэль любого дворянина, посмевшего отпустить в мой адрес подобную