а другой человек делает то же самое с другой стороны. И это постепенно вошло в плоть и кровь, сознание и поведение. Конечно, чего греха таить – фундаментом тех ограничительных «стен» была действующая нормативная база. Каждый знал, кроме всего прочего, что если он необоснованно посягнет на жизнь другого человека, то обязательно будет лишен жизни своей. Каждый знал (кому было надо) и то, что нанесенный ущерб более
10000 рублей, считался "особо опасным" размером и тоже наказывался "высшей мерой". Не "коммунистическая убежденность", а именно страх наказания делал свое дело и способствовал формированию сознания людей. В значительной мере это сдерживало ситуацию с правонарушениями в обществе. Отсюда вытекало еще много чего. Тогда практически не было такого, чтобы милиция кого-то ловила, а суды – отпускали, скорее все шло наоборот. Мы прожили все эти реформы-перестройки – от Сталина – до нынешней жизни, и можно с абсолютной уверенностью сказать одно, главное: мы буквально взорвали, разрушили устоявшуюся внутреннюю систему безопасности каждого отдельного человека, когда в такое, самое неподходящее время ввели мораторий на смертную казнь. Ввести мораторий в тот период, когда возможны были любые повороты, вплоть до гражданской войны, было не просто ошибкой, скорее это было умышленным действием против всех нас. Теми, кто лоббировал и «пробивал» это неуместное решение, двигали в первую очередь чисто экономические причины, они боялись за себя, прекрасно понимая, что уже нанесенный ими ущерб или еще только предполагаемый, далеко превысил ту связку "10000 рублей" – ущерб в особых размерах и – «вышка», и надо, в первую очередь, обезопасить себя. Их усилиями, скорее всего не безвозмездно, мораторий был принят и все, что годами, пусть даже искусственно, сдерживалось – просто рухнуло. Главной ошибкой в этом действе было то, что не были отделены экономические преступления от чисто уголовных (убийств, разбоев и грабежей). Не зря все эти противоправные действия постепенно стали объединяться в одно сплошное зло, и вместе, вакуумно, ушли от смертной казни. Вышло так, что стараниями пресловутого «бизнеса», смертная казнь начала обходить и профессиональных убийц и насильников детей и многих других. Появилось новое явление – "презумпция
безнаказанности". Пресловутое «пожизненное» стало стимулом еще до совершения преступления, убийство сняли с предохранителя. А такой «предохранитель» таки был и у чистого дебила и любого потенциального, даже профессионального убийцы. Смерть – за смерть – это на 50 %, т. е. в первичной фазе агрессии или готовящегося преступления, все-таки сдерживало. А сегодня ментальность сознания потенциального убийцы – "меня все равно жизни не лишат, а там будет видно, что будет. Убью" – позволяет преступнику преодолеть тот предохранительный страх перед будущим возмездием. "Не убьют – и ладно, значит, я убью "– вот стержень современной преступности. Богатые не боятся «пожизненного», так как знают, что будут жить в тюрьме, как в звездной гостинице. А там вдруг амнистия,