сделать мир добрей и милосердней.
Ощущенье грусти неслучайно:
Есть вокруг жестокий неуют.
И приходишь к выводу печальному:
Люди от «свободы» устают.
Мы их, наверно, убеждаем зря,
Они ни в чём не ведают сомненья,
Они впадают в умиленье
Пред ликом каждого «вождя».
Мы это поняли, мой друг, с тобою
Не сразу, не в один момент:
Герои старых басен и легенд
И в нашем веке всё ещё герои.
Какие радости достались нынче мне
И есть ли в жизни что-нибудь хорошее?
Живу в истерзанной предательством стране,
Стране униженной, разграбленной, заброшенной.
И радости мои в недавнем прошлом,
А нынче всё как на войне,
Где жизнь и смерть меняются местами
По чьей-то воле каждый час
И, что к утру случится с нами,
Не ведает, увы, никто из нас.
И все живут лишь днём насущным,
И веры нет, что будет лучше,
Что беды обойдут нас стороной,
И уповают лишь на случай,
На бочке чувствуя себя пороховой.
В своих оценках, в меру строгих,
Я вывод делаю такой:
Страна становится чужой
С недавних пор для очень многих.
Разрослась террора злая скверна,
Нас ввергая всех в кромешный ад,
Кончилась эпоха постмодерна,
Всё как будто двинулось назад.
Предельно возмущён народ:
Воруют дикими масштабами,
Остановить бандитов надо бы,
Но власти ищут «правильный подход».
Сегодня всем, наверно, очевидно,
Кто наше сущее пытается понять,
Как расточительна и как недальновидна
Чиновников и олигархов власть.
Властителям сегодняшним бесславным
Пора бы всё-таки понять:
В России деньги смыслом главным
Не могут стать.
Хотим признать иль не хотим,
Жизнь наша больше не загадка.
Она напоминает Рим,
Да, Древний Рим времён упадка.
Чем объяснить людской наш «недород»?
Демограф убеждён: причин тому немало,
Но главное, что строй теперь не тот,
Что в будущее веры мало
И потому, приходится признать,
Боятся женщины рожать.
В России назревает смута,
И это ощутимей с каждым днём,
И, очевидно, выгодно кому-то,
Что мы куда-то не туда идём.
Неверно понята свобода –
Потери словно в дни войны.
Задачу сбережения народа
Перед собой поставить мы должны.