важно в первую очередь), но и то, что указанными функциями обладают такие ее составные элементы, как идеи, суждения и понятийный аппарат. Этот критерий проверяется практикой, но не только и не столько отдельными, изолированными актами практики, а главным образом всей ее совокупностью в прошлом и настоящем. Практика постоянно расширяет, уточняет, изменяет наши знания о личности преступника, но не устанавливает их абсолютной достоверности на все времена, что является одним из движущих механизмов постоянного развития этой отрасли знания.
Теория личности преступника выполняет важную роль концептуального обоснования других теорий – прежде всего теории преступного поведения и теории индивидуальной профилактики преступлений, которые широко используют ее достижения, исходят из них. Вот почему так опасен отрыв, например, теории профилактики преступлений от криминологии. На практике это будет означать беспредметность и неэффективность профилактических мероприятий, если они не будут ориентированы на криминогенные явления, детерминирующие особенности личности преступника, ее формирование, а отсюда – преступное поведение.
Теория личности преступника является частной по отношению к общей теории криминологии и в то же время базой для всех криминологических исследований личностных проблем. Теория личности преступника обладает определенной самостоятельностью, поскольку имеет достаточно четко очерченный круг только ей свойственных интересов и именно поэтому, собственно, предстает как таковая. Вместе с тем она тесно внутренне связана с другими криминологическими учениями, в единстве с которыми составляет системную целостность.
Действительно, теория личности преступника тесно связана с другими криминологическими теориями: преступности, ее причин, преступного поведения, его прогнозирования и предупреждения, конкретных криминологических исследований, виктимологической теорией и др. Например, можно отчетливо проследить взаимосвязь учения о личности преступника с теорией причин преступности. Они частично перекрывают друг друга, т. е. некоторые основные понятия и исходные утверждения одной из них в той или иной мере совпадают с соответствующими понятиями и утверждениями другой, что является условием интертеоретических отношений между ними. Так, во многом пересекаются понятия и утверждения, объясняющие причины преступности и причины преступного поведения. Вместе с тем между этими теориями не существует отношений изоморфизма, т. е. они не имеют одинаковой формы и структуры. По-видимому, такие отношения вообще не существуют между криминологическими теориями.
Теория личности преступника складывалась, конечно, из разных источников. Ее теоретическими источниками были философия, социология, психология, криминалистика и особенно наука уголовного права, а практическими – деятельность по предупреждению и расследованию преступлений, рассмотрению уголовных дел в судах, исправлению преступников.