по тёмным углам, как правило, внутри Пояса, который марсиане изучили прилично, а земляне едва-едва. Так что, когда Марс провозгласил республику, а Земля устроила ему жесткую блокаду, именно по этим секретным точкам разместились марсианские базы нелегального горнорудного промысла. А замаскированных космодромов на поверхности Красной планеты оказалось достаточно, чтобы хоть какой-то груз, но просачивался вниз и доходил-таки до заказчика.
Разумеется, аннексию залежей на Цербере марсиане перенесли безропотно в силу их удалённости. Земной ремонтник перепрограммировал маяк, и с тех пор никаких проблем с ним не возникало. Может, среди контрабандистов и встречались дураки, но грамотных экономистов там оказалось явно больше.
Так что маяк нёс службу, армия тормозила зазевавшиеся грузовики, полицейские силы ковырялись в Поясе, а Ред-Сити упорно отрицал, что контрабандные разработки финансируются им на правительственном уровне. Иногда марсиане арестовывали какого-нибудь совсем уж зарвавшегося торговца и устраивали над ним показательное судилище. После чего безобразник ввиду отсутствия на Марсе тюрем отправлялся под домашний арест. Откуда и продолжал свою преступную деятельность, необходимую марсианской экономике позарез. На Красной планете с ресурсами было так себе, а не имеющая (официально) собственного грузового флота Венера за каждый грамм обогащённого урана платила живыми деньгами. Причём так или иначе, а деньги эти шли с Земли, которой Венера подбрасывала время от времени здоровые яйцеклетки. Положение было идиотское, это все признавали, и только политические амбиции земных менеджеров не давали им по-хорошему договориться с бывшими колониями. Но альянс уже сам напрашивался. Слишком туго шли дела на Земле, чтобы не признать, что силовые методы результатов не дают и с сепаратистами пора дружить. Предстоящее Собрание Акционеров намеревалось решить этот вопрос раз и навсегда, а одним из следствий перехода от холодной войны к настоящему миру должен был стать демонстративный роспуск военного флота.
Умный Дядя Гуннар просчитал эту ситуацию ещё в ходе второй марсианской кампании. Адмирал флота крепко призадумался и сообразил, что спасти его от почётной отставки может только внешний противник, равно опасный для всех планет. Дядя Гуннар вызвал начальника разведки и приказал доложить, что у нас есть по чужим. Информации оказалось много, но вся она была, мягко говоря, неубедительной, а если честно – с шизофреническим душком. Тем не менее адмирал флота организовал утечку кое-каких данных в Сеть и стал ждать реакции.
Отклик пришёл не только от рядовых акционеров и не столько от них, сколько от Совета Директоров. Народ пошумел и вроде успокоился. А вот руководство планеты вызвало Дядю Гуннара на беседу, и, вернувшись, адмирал Кениг вид имел бледный. С этого момента любой разговор о чужих в стенах Адмиралтейства вызывал дисциплинарные последствия, а сам Дядя Гуннар впал в депрессию. Ему и раньше случалось вести себя этакой марионеткой, а теперь он просто на всё плюнул и слепо проводил в жизнь